— Я думала, что знаю ее лучше, чем кого-либо, но никогда не видела в таком возбуждении, — шепнула Джулия Элеоноре, которая сама была настолько выбита из колеи, что еле могла ее слушать.
В веселом, приподнятом расположении духа Виттория снова обратилась к Микеланджело, в уверенности, что подруги только и мечтают, чтобы послушать их диалог.
— Микеланджело, я знаю, что вы приняли предложение расписать новую капеллу Папы Павла потому, что здесь должно собраться ближайшее заседание конклава, и вы надеетесь, что изберут нашего сэра Реджинальда. Теперь, увидев ваши фрески, я уверена, что так и будет. На этих стенах вы придали форму духу новой веры, и никто не посмеет воспротивиться избранию человека, который более других воплощает в себе глубокую веру первых христиан. Реджинальд Поул послан Богом, чтобы вытащить церковь из той пропасти, куда ее вовлек человеческий эгоизм, а вы посланы, чтобы содействовать этому вашей божественной живописью. Никто не сможет избежать влияния написанных вами фигур, настолько они полны чувства и одухотворенности. Святой Дух, который должен снизойти на конклав, наконец нашел в этих стенах место для перехода. Вы начертали простоту первоначальной церкви, без мишуры и предрассудков теперешней символики. Церковь держится только на вере, никакой роскоши, никакого богатства. Вы облекли в форму живую веру в Христа и безграничное сострадание к его мукам.
Произнося эти слова, Виттория медленно шла вдоль стены с изображением обращения святого Павла, уже свободной от лесов. Композиция и фигуры этой сцены только внешне напоминали традиционные, принятые за последние два века. Павел[26], ослепленный на пути в Дамаск светом веры, падает с лошади; ему приходят на помощь перепуганные товарищи по оружию. Все разворачивается на фоне пустынного пейзажа, где ничто не отвлекает от духовной реальности, ибо главным действующим лицом повествования здесь является дух.
Святой Павел стар, он устал, и столб небесного света из-под руки летящего Христа повергает его на землю, позволяя убедиться, какой силой может обладать дух.
Старость святого Павла сделала более интимной сцену обращения, которое здесь мыслится как плод глубины его духовного опыта. На небе маркиза увидела Христа, прекрасного, как Аполлон, летящего в окружении не только голеньких ангелочков без крылышек, которых уже раскритиковал кардинал Карафа на фреске Страшного суда в Сикстинской капелле, но и благочестивых мужских и женских фигур, составляющих круг избранных. Ни на одном из традиционных изображений обращения этих фигур не было.
