Рената не могла упустить случая, чтобы не выпалить все это. Элеонора вспыхнула, быстро взглянув на нее и глазами умоляя молчать, но было уже поздно. Джулия выглянула из-за статуи и уставилась на нее с удивленной улыбкой:
— Ну-ка, ну-ка, что это там за история с римским двором и мужскими достоинствами Франческо Мария делла Ровере? Я думала, он прославился только на полях сражений, а теперь оказывается, что он и в постели был не промах.
Элеонора пожала плечами и отвернулась.
— Выдумки. Сплетни служанок.
Но Ренату не так-то просто было смутить.
— И не только служанок. Об этом писали твоей матери, это она показала мне депеши послов.
Она повернулась к Джулии:
— Когда они, Элеонора и ее муж, племянник Юлия Второго, едва поженившись, приехали в Рим, весь двор собрался, чтобы их чествовать, но Франческо Мария, которому еще не было двадцати, и Элеонора…
— Которой было шестнадцать, — вмешалась Джулия, стараясь оправдать подругу: теперь ее поведение казалось ей недопустимо фривольным.
— Франческо и Элеонора не собирались терять столько времени на церемонии, едва открыв для себя все прелести брачного ложа. И однажды, в разгар комедии, которую в доме Гиджи играли в честь Папы, новобрачный вскочил, таща за собой Элеонору. Присутствующие провожали их любопытными взглядами, ибо заметили необычные размеры атласного гульфика юного герцога, который топорщился вверх, высоко подняв застежку.
Джулии не верилось ни в эту историю, ни в то, что святоша Элеонора в прошлом была такой страстной супругой. Она повернулась к Виттории:
— Это правда, все, что говорит Рената?
Та не ответила, подняв брови и разглядывая кончики пальцев.
— Истинная. У меня хранятся письма послов Феррары, где они подсчитали, сколько золотых дукатов пошло на расшитые золотом ленты для платья, в котором щеголяла по такому случаю наша Элеонора. Думаю, больше, чем на наряд Элеоноры Толедской на крестинах. Бега лошадей, бега быков… Не хуже, чем у Фарнезе.
Этими ядовитыми репликами Рената освободилась от обиды, которую ей нанесли обвинения Элеоноры в доме Виттории накануне вечером.
— Быки… быки бежали не в нашу честь, был карнавал, и бега устраивали для всего населения Рима.
— А платье в семьсот дукатов? — наступала Рената.
— Это правда, но я тогда была совсем девчонка, всего шестнадцать лет. И я была счастлива… Франческо Мария был такой мужчина, такой…
— Вся Италия знала, какой он был мужчина.
Рената смеялась, хлопая в ладоши от радости.
