Дипломат увел разговор в сферы отвлеченные, далекие от практической деятельности Флоры. Молодая женщина его не перебивала. Она смотрела на голубую равнину моря, что открывалась с веранды во всей красе, блистала и искрилась под лучами сентябрьского солнца. Анастасия еще не привыкла к этому огромному светлому пространству, которое в портовом городе оказывается буквально рядом, где ни ступи, куда не оглянись.
— Что я могу сделать для вашей команды? — внезапно действительный статский советник обратился прямо к ней.
— Вы можете сделать? — не поняла его Аржанова.
— Да. Ваши люди проявили подлинную верность долгу и отвагу. Они именно ТЕ, КТО ВЕРИТ. Думаю, у них есть какие-то просьбы, пожелания, нерешенные дела.
— Право, не знаю.
— Они не говорят вам?
— Говорят. Но я стараюсь исполнять это немедленно. Или объяснить, почему невозможно.
— Посоветуйтесь с вашим начальником охраны и подайте мне рапорт.
— Слушаюсь, ваше превосходительство.
В знак своего расположения к гостье действительный статский советник от веранды по лестнице и по коридору довел ее до дверей дома. В прихожей, церемонно поклонившись, он поцеловал ей руку. Они условились, что увидятся снова через два-три дня, когда Веселитский закончит подготовку к отъезду из Керчи в крепость Петровскую. Сквозь стекло, вставленное в верхнюю половину двери, дипломат наблюдал, как Флора идет к экипажу, запряженному парой гнедых лошадей, как молодой лакей, спрыгнув с запяток, помогает барыне сесть в карету. Веселитскому показалось, что кто-то ждал ее там. Но лицо и фигуру этого человека он рассмотреть не смог. Кучер щелкнул кнутом, лошади дружно взяли с места рысью.
Как у них это водилось обычно, сопровождал Аржанову в экипаже начальник ее охраны, командующий удальцами-кирасирами, секунд-ротмистр князь Мещерский. Вообще-то он числился адъютантом у Потемкина. Но уже второй раз молодой офицер выезжал в Крым с вдовой подполковника, будучи назначен в командировку самим светлейшим, как человек смелый, сведущий в нравах и обычаях Востока.
— Все хорошо? — спросил Мещерский.
— Броде бы, — ответила она.
— Однако вы задержались.
— Его превосходительство задавал вопросы.
— Трудные?
— Не очень, — Анастасия усмехнулась.
— Знаю я наших генералов, — покачал головой секунд-ротмистр, — хлебом их не корми, а дай хоть к чему-нибудь прицепиться.
— Нет, вполне милый старичок. Сразу озаботился нашими нуждами. Говорит, подайте рапорт.
— О чем?
— Полагаю, о награждениях. За действия в Крыму хочу представить вас — к ордену, солдат — к медалям, собственных слуг — к денежным премиям.
