Она не заговорила.
— Спасибо, детка, — сказал Драпье. — Спасибо. Мы вас благодарим.
В его тоне звучали доброта и умиление. Этот человек с бритым затылком и короткой шеей походил на бывшего игрока в регби, на одного из знаменитых когда-то спортсменов, ставших клубными тренерами, слегка ворчливых, но сердечных, которые умеют всего добиться от молодежи.
Мадемуазель Ламбер покидает зал заседаний.
Господин Ласери. Все ясно. Увы, все совершенно ясно!
Председатель. Чего я никогда не пойму, Этьен, так это…
Господин Этьен. Боюсь, что вы этого действительно никогда не поймете. Боюсь, что в Мексике вы многое позабыли.
Председатель. Неужели? Неужели?
Господин Этьен. Боюсь, что Дропперы никогда не смогут понять, почему на свете столько Этьенов.
Председатель. Если вам неприятен мой вид, можете успокоиться — вам недолго придется его выносить. Не знаю, что вы будете делать, продавать носки или рекламировать пылесосы, но у меня есть все основания думать, что нам не часто придется встречаться. В этом вы можете положиться на меня!
Господин Этьен. Я знаю.
Председатель. Я хотел бы узнать вашу точку зрения в одном вопросе. Ведь вы, должно быть, очень рады, что не будете больше работать со мной?
Господин Этьен. Да, очень.
Председатель. Хотя…
Господин Брюннер. Прошу вас, господа, без частных разговоров!
Председатель. Хотя ваша щепетильность не помешала вам работать с таким человеком, как Женер, почти десять лет, не так ли?
Господин Этьен. Да. Ну и что?
Господин Брюннер. Это просто смешно! Я должен предупредить совет, что воздержусь при голосовании.
Господин Ласко. Какое голосование? Неужели нужно голосовать, когда совет не находит слов, чтобы выразить свое негодование?
Совет единогласно при одном воздержавшемся решает освободить господина Этьена от его обязанностей с сегодняшнего дня.
Председатель. Встаньте, Этьен. Выйдите из зала.
Господин Этьен покидает зал заседаний. Совет постановляет, что его следующее заседание состоится завтра, в 9 часов 30 минут и будет посвящено назначению нового генерального секретаря.
Заседание закрывается в 17 часов.
Марк собирал в своем кабинете личные вещи и бумаги. Письма («Приходи обедать, дружище. Мари-Лор и я напоминаем тебе, что мы тебя любим. Фил». «Корфу, 16 июля… И я уверен, что Бетти вас усыновит и будет любить, как она любила бы моего сына, если бы у меня был сын. Мы так часто говорим о вас! Не сочтете ли вы меня очень глупым, если я скажу, что плод моего брака с банком — это вы… Мы вас любим. Аль Женер. Привет. Бетти». «Люблю, люблю, люблю. Д.»), пара старых перчаток. Он открыл несколько ящиков стола. Больше ничего не было. Он вспомнил о бутылке шампанского в стенном шкафу. Застегнул портфель и положил его перед собой. Позвонил Полетте.
