— Черт возьми, вы хотите сказать, что эта война не имеет к нам никакого отношения? А что, война в Испании, по-вашему, имела? Однако сотни парней отправлялись туда добровольно. И если бы теперь речь шла об Испании, вы бы, наверное, сказали мне: «Валяй, Рей, из тебя выйдет герой…»
— При чем тут Испания? — перебил его Ле Руа.
— А вот при чем: я только и гожусь на то, чтобы драться. Если бы этот гнилой строй научил меня чему-нибудь другому, мне бы и в голову не пришло пойти защищать западную цивилизацию. Вот это я и хочу сказать. Господин Этьен, давайте начистоту, как мужчина с мужчиной, разве я не прав?
Марк не ответил. Он прекрасно понял, что Рей и не думает завербоваться, что все это пустые слова.
Рей налил себе большую чашку кофе и намазал шесть ломтей поджаренного хлеба: два маслом, два вареньем, два и маслом и вареньем. Смотреть, как он управляется за столом, было одно удовольствие.
— Так вы сегодня зададите жару всем этим господам из банка?
— Не знаю, — сказал Марк. — Не знаю, кто кому задаст жару.
— Главное, верить в успех. В этом все! Человек, который верит в успех, стоит троих, а то и четверых. Я верю в вашу победу. Я готов биться об заклад…
— Помолчал бы ты лучше, Рей, — сказала Полетта.
— Нет, я еще не кончил. Так вот, атаковать их надо сразу же. Не давать им опомниться. Вы должны нокаутировать их в первом же раунде, иначе они вас уложат.
— Согласен.
— Я вам говорю то, что чувствую, я привык говорить напрямик.
— Налить вам еще кофе?
— Нет, — ответил Марк, — мне пора идти. Я завезу ребят в школу, ладно?
Дети уже стояли одетые.
На улице по-прежнему дул ветер, но уже выглянуло бледное солнце. Марк высадил девочку у подъезда материнской школы[1]. Мальчик уже ходил в «настоящую» и очень этим гордился. Сидя в машине, он забавлялся тем, что опускал и поднимал стекло.
— У вас прекрасная машина, господин Этьен.
— Нет. Она старая.
— Это неважно. Я люблю и старые машины. Вот моя школа…
Мальчик коснулся губами щеки Марка. У него была круглая стриженая голова и круглые, черные, блестящие глаза.
— Все будет хорошо, господин Этьен, — проговорил он вдруг быстро и очень серьезно.
Марк оставил свою машину на бульваре Инвалидов и пешком дошел до авеню де Бретей. Старухи выходили из церкви Сен-Франсуа Ксавье. Как только они показывались в дверях, ветер едва не сбивал их с ног.
— Хау ду ю ду, Марк? Ну как? Кремень? Готовы к бою?.. Поглядите только, как он спокоен!.. Филь бы не был таким молодцом. Куда ему!.. Филу, Марк пришел! — выпалила одним духом Мари-Лор Морнан с обычной для нее аффектацией.
