— Нет, — ответил он.
Он видел себя в круглом зеркале, висящем над письменным столом. С полотенцем, наброшенным на голову, он походил Ha нокаутированного боксера. Он вспомнил фотографию боксера-негра, которую видел в какой-то газете: голова у него была вот так же покрыта полотенцем, а на лице, до того распухшем, что глаза почти совсем заплыли, было написано невыносимое отчаяние. Марк отвел взгляд от зеркала.
— Ты забыла мне об этом сказать или…
— Я забыла, — перебила его Дениза твердым голосом. — Надеюсь, ты мне веришь?
— Да.
— Я хотела это сделать, потому я тебе сейчас и позвонила.
— Понимаю, понимаю, — сказал он. — Для тебя это тяжелое испытание. Спасибо, что ты не поколебалась предложить мне помощь.
— Тебе нечего меня благодарить. Я вовсе не считаю это испытанием. Это просто-напросто жизнь. Мы здесь ни при чем, ни ты, ни я. Но ради бога, подумай о моем предложении.
— У меня будет для этого больше чем достаточно времени.
— Что ты теперь будешь делать?
— Не имею ни малейшего представления. Я избегаю задавать себе этот вопрос, и мне казалось, что ты это поняла.
— Да нет, сейчас, когда выйдешь из дому?
— Мне надо еще кое-кого повидать, прежде чем пойти в банк.
— Кого? Морнана?
— Да.
— Марк, остерегайся Морнана.
— В каком смысле?
— Возможно, он надежный человек и вообще прекрасный парень… Но ты ему всегда слишком доверял.
— Не думаешь ли ты, что, даже если ты права, теперь уже поздно об этом говорить?
— Этого я и боюсь, Марк… И еще вот что: ты читал последний номер «Банк д’Ожурдюи»? Если он у тебя под рукой, то тебе не мешает пробежать его перед уходом.
— Конечно, у меня его нет.
— Там на тебя нападают. Лично на тебя. Названо твое имя… Да и вся статья против тебя.
— Я знаю, — ответил Марк. — Это не имеет значения.
— И этот негодяй не осмелился подписать статью. Как ты думаешь, если бы я сейчас его убила, это могло бы сойти за убийство из ревности?
— Сомневаюсь.
— Марк… — прошептала она. — О Марк…
— Все будет в порядке, — сказал он и тихонько положил трубку.
У Марка теперь уже едва хватало времени на бритье. Тем не менее он тщательно побрился, не электрической бритвой, как обычно, а безопасной — все же получается чище. Затем он потратил еще пять минут на выбор рубашки и галстука. Марк надел темно-серый костюм, который не любил, потому что он был слишком торжественным, слишком «вы, надеюсь, понимаете, с кем имеете дело?», хотя он и шел ему. Работница забыла почистить его ботинки. Марку пришлось долго искать суконку. Он стал нервничать. Наконец, обувшись, он остановился перед зеркалом, все еще держа суконку в руке, и решил, что вполне похож на высокопоставленного чиновника. Впервые в жизни он нашел, что у него весьма респектабельный вид. Он понял, что уже достиг возраста, соответствующего его служебному положению.
