— Это моя жена, Абла, — представил свою половинку Квафи.
— Прекрасно выглядишь, моя дорогая, — тут же искренне замечает старая ливийка.
— Никогда бы не поверила, что неделю назад ты родила малыша, — соглашается Хадиджа.
— Чувствую себя маленьким толстым цыпленком, — расстроенно вздохнув, говорит Малика.
— Для начала по стаканчику домашнего пальмового вина. — Абла дает баночки из-под горчицы, наполненные до краев мутной жидкостью. — Очень вкусное, мой отец сам делал.
Женщины осторожно пробуют напиток, а потом, удивленные его освежающим вкусом, выпивают почти одним глотком.
— Осторожно, вино все-таки с градусами, — предостерегает их Анум, который словно вырастает из-под земли. — Я ими займусь, а вы спокойно готовьтесь к празднику, — говорит он хозяевам.
Пока приглашенным показывали ребенка, прошло два часа, уже было хорошо за полдень. Гости надеются, что церемонию, возможно, сократят: все уже хотят есть, пить и танцевать. На площадке расставлены разного размера бубны, и музыканты слегка постукивают по ним пальцами. Наконец нового жителя деревушки выносят на всеобщее обозрение.
— Говори всегда на воду — вода! Говори всегда на алкоголь — алкоголь! — Пожилой мужчина обмакивает палец в этих жидкостях и касается губ ребенка.
— Что?! — Малика хохочет, зажимая рукой рот.
— Тихо, черт возьми! — Анум больно стискивает ей руку. — Это значит: будь человеком искренним и правдивым!
— Ага. — Женщина с трудом сдерживает смех.
По завершении обряда церемониймейстер приносит символическую жертву в честь духов предков — выливает на землю алкоголь — и просит их любви и покровительства для ребенка. Имя малышу дано, и теперь начинается настоящий праздник. Все пьют и едят сколько влезет, и никто ни на кого не обращает внимания. Анум занялся пивом, которое, к слову, имеет отменный вкус. Малика пьет вино, но потом, желая поддержать честь арабской семьи, переключается на колу.
Когда начались танцы, все участники праздника уже крепко навеселе. На землю опустились сумерки.
— Пора собираться. — Хадиджа и мать со спящей Дарьей на руках, а также испачкавшаяся и вспотевшая Марыся стоят перед веселой Маликой.
— Как это? Да вы с ума сошли! Хотите испортить мне праздник?! — Нетвердо стоящая на ногах Малика хватает сестру за руку. — Я совершенно не согласна! Я никуда не поеду!
— Так останься, если тебя это так развлекает, — отвечает мать, подбирая подходящие выражения.
— Как вы себе это представляете? Вы думаете сами отсюда выбираться? Это же африканская глушь.
