— Да, нужно торопиться. Он молод и глуп, но я хорошо знаю его напарника. У тебя есть средства? Ведь им тоже нужно кое-что дать на лапу.
— Конечно, но не знаю, хватит ли на двоих. — Она сердито поджимает губы.
— Здесь не сэкономишь, женщина. Вытянуть брата из тюрьмы и смыть позор с семьи будет куда дороже.
— Это какое-то чертово недоразумение, ja saida[6].
Молодой служащий держит Малику и Ахмеда в зале допросов, и глаза его бегают.
— У меня есть фото! Самоубийца была одета в арабскую деревенскую одежду! Кому и как вы хотите заморочить голову?
— Дорота любила носить традиционную одежду.
Малика не дает сбить себя с толку и молниеносно наносит ответный удар. Ее брат, бледный, как труп, сидит, съежившись, на твердом деревянном стуле и пялится в пыльный пол.
— Так девушка хотела влиться в нашу культуру, в ливийскую семью.
— Но вы, я вижу, одеты достаточно модно.
Полицейский смотрит исподлобья, и уже неизвестно, то ли этот человек должен был помочь им, то ли он настроен посадить за решетку.
— Здравствуйте.
Дверь открывается, и в помещение входит небольшого роста толстячок в помятом мундире.
— Как здоровье, как самочувствие? — задает он банально-вежливые вопросы.
— Плоховато. Посмотрите на моего брата, он так переживает внезапную смерть жены… — Малика, не моргнув глазом, затеяла хитрую игру. — Нам нужно свидетельство из полиции, которое, возможно, эти господа нам сейчас дадут.
— А как там наш любимый врачеватель покойников? Как он поживает?
— Хорошо. Я сейчас предоставлю все сведения для оформления документа, а господа получат свои… преференции.
— Десять тысяч. — Старший полицейский сразу сообразил, о чем идет речь. — За эту цену мы достанем еще снимки, размещенные в компьютере.
Малика вздыхает с облегчением: все это время она думала, что за свои, что ни говори, необычные услуги они возьмут значительно больше.
— Рахман, а если вляпаемся? — Служащий помоложе начинает паниковать. — Я не хочу рисковать из-за каких-то убийц.
— А до пятидесяти лет жениться хочешь? Твоя девушка долго ждать не будет. А так у тебя хватит денег не только на жилье, но и на кондиционер к нему впридачу.
— Может, справимся без этих грязных денег?
— Я возьму только тридцать процентов, мне вполне хватит, остальное — тебе, ты же молодой, вот и подработаешь. Меньше чем через пару месяцев, перед Рамаданом, у тебя уже будет тепленькая женушка. Поверь мне, об этой деревенщине никто и не вспомнит.
— А об иностранке, польке? — Молодой смотрит на карточку с данными, которые получил от Малики. — Тут еще и посольство может вмешаться. А если захотят эксгумировать?
