— Куда? — не совсем понял я.
Селена остановилась.
— Куда мы попали?
— Сюда, — она повела ладонью в сторону руин. — Это типичный образчик архитектуры джунов.
— А кто такие джуны? — решился я всё же прояснить некие моменты, вспоминая, что гибберлинг Шпок упоминал как-то про некие джунские големы.
— О-о! Ты разве никогда о них не слышал?
— Слышал, но я никогда не задавался вопросом кто они. Мне не кому было рассказать, — пошел я на хитрость.
— А ты сам откуда?
Признаваться, что я потерял память, чего-то не хотелось. И вдруг мой язык, словно обученный так отвечать, выдал сам собой:
— Я с небольшого местечка Грёнефьел-фьорд, что в Вимурском повете на Ингосе.
— На Ингосе? — переспросила она.
В глазах Селены промелькнула попытка восстановить в памяти всё, что она помнила об этом аллоде: месторасположение, его обитатели, количество городков и хуторков. Очевидно, эльфийка либо нашла в глубинах своей памяти упоминание о Грёнефьел-фьорде, либо посчитала, что там такой должен быть, и потому безмятежно вернулась к разговору об джунах:
— В древние времена, еще задолго до великой Ночи беды, джуны были самым могущественным народом Сарнаута. Они населяли этот мир многие-многие сотни лет. Но говорят, что однажды, джуны столкнулись с чем-то таким, а, может, и потревожили нечто такое, что в конечном итоге привело к гибели их расы. Не слышал никогда о «проклятии Джун»?.. Хотя на Ингосе их мало знают. Да ещё в местечке… Как он там?
— Грёнефьел-фьорд, — повторил я без запинки, не обращая внимания на колкость.
— Да-да… Кстати, для северянина у тебя слишком смуглая кожа.
— Мои предки, говорят, были откуда-то из южных аллодов, — соврал я.
— Южных?.. Ну что ж…
Мы вышли из-за кустов, и попали прямо на огромную песчаную площадку, заставленную палатками. Здесь царил полный «хаос»: стонали раненые, по соседству спокойно варили какой-то суп в черном от сажи котелке, чуть дальше обнималась парочка эльфов, гибберлинги стайками по трое носились по лагерю… Смешалось всё.
Я немного растерялся и уже почти не слушал, о чём там пыталась рассказать Селена.
— Эй! Солдат! Поди сюда! — это обращались ко мне.
Я узнал этого человека: этот тот грубый здоровый детина, что растормошил меня в верхней комнате башни. Едва к нему приблизился, как он обрадовано бросил:
— Я тебя помню. Только прибыл? Тогда ладно. Даю час, чтобы привести себя в порядок: возьми нитки и заштопай все дырки, умойся и поешь. Потом поступаешь ко мне на службу, ясно?
