Стало вдруг тихо.
От этого Михаил и проснулся. Снаружи за обшивкой не было слышно даже шороха. До этого, по корпусу барабанили струи песка, стонал и завывал ветер, где-то вдалеке рвались газы из жерл циклопических вулканов.
И вдруг стало тихо.
Михаил хлопнул в ладоши: звук был, значит, он не оглох. Просто что-то произошло.
Он прильнул к экранам. А в них темнота. Черная беспроглядная темнота. Только «белый шум».
Михаил натянул на голову шлем, включил наружные датчики и стал пристально вслушиваться в звуки. И снова глухо.
По спине медленно пополз холодок. Инфракрасный диапазон тоже был пуст.
Не может такого быть! Просто не может! Я сплю, — Михаил с силой сжал кулаки.
Первым делом он стал грешить на приборы. Возможно, вышла из строя система наружного наблюдения — «сторож». Но, проверив ее состояние, стало ясно, что она функционирует. Камеры снаружи двигались в такт с манипулятором.
Михаил нервно застучал кулаком по коленке.
— Черт! Черт! Черт! — он стиснул зубы. — Да какого же хрена!
Если это обрыв «цепи», то «Грифон» должен был бы сейчас быть в точке «ноль». Навряд ли дело в «КЛЮЧе» — quantum linear universal compact holemaker (QLUCH) — квантово-линейном универсальном компактном бурителе дыр.
«А все же, — начал обдумывать ситуацию Михаил, — что если предположить, что пока я спал, «КЛЮЧ» пробил новую «скважину»? Что я вообще знаю об этом?»
Не смотря, что ему удалось собрать «буритель», Михаил слабо представлял его возможности.
Началось это относительно давно.
Работая в НИИ, Михаил однажды натолкнулся на работу некого Малышева, которую за отсутствие доказательств, положили в архив. Тот работал над проблемой интерпретации квантовых измерений и расслоением пространственных множеств.
Взяв его математические выкладки за основу, Михаил три года потратил на построение собственной модели вселенной. Пришлось даже придумать собственный одиннадцати мерный математический аппарат, чтобы описать эту модель. В результате, получилась весьма забавная картина. В представлении Михаила, наша вселенная состояла неких ячеек — таких себе островков-миров, связанных между собой, подобно цепи. Он рассматривал эти звенья миров, как множества компактных пространств. Это были не другие планеты, а действительные иные пространства, разделенные между собой какой преградой. Преодолев этот барьер, можно было перемещаться по этим ячейкам, которые для удобства Михаил обозвал Домами. За точку «ноль» он принимал земное пространство.
