– Мы же проверим.
– А я что, против?
Проверили, и все сошлось. Действительно, старший брат Витьки Степан был почтенным церковным старостой, то есть человеком, отвечающим за деньги храма, и опрошенные сторожа и дьякон говорили, что он был сильно нечист на руку.
Но церковь от государства отделена, посему уголовному розыску незачем совать нос в церковную кружку.
Все сходилось.
Осипов и Тыльнер опять вызвали на допрос уже отошедшего от запоя Витьку.
– Мы, Витя, проверили, – усмехнулся Осипов, – на этот раз все в цвет.
– Тогда выпускай меня, Николай Филиппович, а то нынче большой игровой день на бегах.
– Успеешь, Витя, на лошадках рискнуть. Успеешь. Скажи, откуда у тебя маузер?
– Век свободы не видать, начальник, не мой!
– А как он тебе в карман попал?
– Может, скинул кто.
Эта версия была вполне вероятной. Отпечатков Залетного на оружии не было.
– Витя, я к тебе всей душой, и ты помоги мне.
– Закладывать никого не буду, – отрезал Залетный.
– А мне не надо, чтобы ты закладывал своих корешей, я с тобой посоветоваться хочу.
Залетный взбодрился. Еще бы, как его рассказ будут слушать блатные, когда он поведает им, что с ним советовался сам Осипов.
– Если совет дать, то я всегда, – радостно улыбнулся Витька.
Осипов вкратце пересказал ему историю нападения. Витька взял со стола папиросу, закурил. В комнате повисла тишина. Залетный думал. Докурив, он важно изрек:
– Ты, начальник, Лешу Красавца знаешь?
– Игрока?
– Его. Так с ним похожая история приключилась. Он в казино на Триумфальной фарт словил. Червонцев на сто поднялся. Игру закончил, фишки сдал, получил хрусты. Пачка-то здоровая была, но он деньги по карманам рассовал и домой отправился по вечерней прохладе. И дернуло же его в сад «Аквариум» зайти, в забегаловку Семена заглянуть. Он с главной аллеи свернул, а тут его по черепу огрели. Когда очнулся, голова болит, а денег нет.
– Красавец по старому адресу живет? – поинтересовался Тыльнер.
– Я у него в гостях не был, но думаю, все там же, в Колпачном обретается.
Леша Красавец встретил Тыльнера хоть и радушно, но настороженно. Грехов особых за ним не числилось, однако уголовка есть уголовка.
За чаем он нарисовал сыщику леденящую душу картину своего стремительного обогащения и столь же молниеносного падения в финансовую пропасть. Он даже показал место, куда был нанесен удар. Все совпадало.
Осипов и Тыльнер подняли все нераскрытые дела по нападениям на артельщиков и убедились, что почерк преступника один и тот же.
