Если вы сможете научиться так жить, то обнаружите, что к вам потянутся люди, большее их число станет понимать и любить вас. Горечь, злость и упрямство уйдут из вашей жизни. Вы станете более приятным в общении человеком и, возможно, более успешным как в работе, так и в личной жизни.
Попробуйте!
[50]
Пословица гласит: «Возлюби себя, чтобы возлюбить других». Мне пришла в голову такая мысль: недостаточно любить себя, чтобы полюбить кого-то другого. Позвольте сначала другим любить вас. Я заметил, что те, кто неловко выказывает свою любовь, с трудом принимают любовь к себе других людей. Им стыдно, когда кто-то явно демонстрирует привязанность к ним. Их смущает близость, которой они стремятся избежать. Они видят в ней опасность для себя. Слишком рискованно, слишком «горячо». Они изобретают разные предлоги, чтобы ускользнуть от подобных чувств.
Мне это представляется следующим образом: «не показывай мне свою любовь, чтобы мне не пришлось делать то же в ответ». Весь опыт теплых отношений выходит за пределы их зоны комфорта.
В результате такие люди оказываются перед лицом мучительной дилеммы. С одной стороны, у них есть потребность в любви. В конце концов, это базовая человеческая потребность, которую испытывает каждый. С другой – она их пугает. Люди отчаянно желают любить… и отчаянно гонят прочь то, чего желают так сильно.
Один из плачевных результатов данного конфликта: оказавшись в подобной ситуации, человек вольно или невольно расстается с тем, кто нравится, и вступает в брак с совсем неподходящим ему партнером, который тоже не способен выразить свою любовь. И напротив, создав семью с любящим супругом, сдержанные люди постоянно ранят его, отталкивая и отвергая его любовь… В обоих случаях теплым, близким отношениям наносится ущерб.
Что вызывает такое поведение? Согласно моему опыту, это страх. Похоже, что в прошлом вопрос любить или быть любимым (для некоторых из нас) обернулся слишком болезненным опытом. Исполненным печали и оставившим после себя глубокие шрамы и неизлечимые раны в душе.
Конечно, я рассуждаю не гипотетически. Боюсь, это и про меня.
Я видел, как на поезд в Треблинку забрали людей, которых я любил больше всего на свете и которые бесконечно любили меня. Оттуда они уже не вернулись. У этого ужаса есть название. Холокост. Но название само по себе дистанцирует от понимания проблемы. Как последствие Холокоста, у моей матери периодически случались сердечные приступы, которые, как выяснилось, не были настоящими, а лишь напоминали их, но кто же мог знать. Уж точно не я, ребенок, боявшийся потерять свою мать.
