Матерь Божья!!
Джейми, скорчившись, со спущенными брюками сидел на мусорном бачке. Он поднял голову, и в главах его отразился ужас.
— Прости! — проверещала я, пулей выскочив в коридор. Там и ждала, когда он (о боже!) закончит и наденет штаны. Наконец он вышел, держась за живот, и слегка шаркая, поплелся в комнату. Кишки, видимо, еще бушевали, ведь на лице Джейми было написано такое страдание, что сердце мое сжалось от жалости. Думаю, и мое лицо тоже было несчастным.
Было ясно как день, что мы оба стали жертвой пищевого отравления. Но ясно было и то, что восхитительная аура зарождающегося чувства разрушена. Как можно с нежностью относиться к девушке, способной устроить громовой пердеж, простительный только для необъятного борца сумо?
Безудержный понос — чересчур сильное испытание для всего лишь второго свидания.
А вы могли бы полюбить мужчину, увидев его сидящим на мусорном бачке?
Мы оба удрученно молчали — слишком оглушительным был шок. Я прокралась в прихожую и схватила с вешалки пальто. С кухни донесся запах давно не мытого туалета, и снова затошнило.
— Не надо… не уходи, — сказал Джейми.
— Так будет лучше, — ответила я. — Может снова прихватить. Дома все же проще справиться.
— А-а. Ну да. — Он слегка поморщился, бедный. Глаза запавшие, лицо осунувшееся.
Джейми открыл дверь, и я вышла в прохладный ночной воздух, он был чудесным. Конечно, следовало обернуться и сказать «до свидания». Но я не решилась, я умирала от стыда. С низко опущенной головой подбежала к Мятышу и торопливо отъехала. Скорее домой, в уютный туалет двух подружек-чистюль!
Разворачиваясь, я не утерпела и оглянулась. Джейми все еще стоял в дверном проеме. Смотрел, как я удираю. Грустный-грустный, будто побитый щенок. Он снова скорчился, схватившись за живот, готовый в любую секунду рвануть наверх, к унитазу.
Опять закружилась голова, но я надеялась, что сумею попасть домой до того, как роковая начинка для лепешек снова начнет насиловать прямую кишку. Достаточно Мятышу и вмятины на крыле, не хватало еще испортить ему сиденье.
Два часа в гостях у Джейми были сказочными, и вдруг эта катастрофа. Как я вообще выдержала, не забилась в истерике.
Истерика случилась уже дома. Сразу. Успокоилась я часа в два ночи. Так обессилела от рыданий, что даже смогла заснуть.
Прошло уже два дня. Сегодня я рискнула съесть подсушенный тост и запить его зеленым чаем. Думаю, завтра побалую себя тушеной фасолькой. Без соуса, разумеется. А решиться на свидание я смогу очень и очень нескоро. После таких испытаний, когда ты чуть не умерла от невыносимого стыда и подверглась самым унизительным страданиям, необходимо сделать перерыв.
