Выговорившись, Мишка перевел дух.
Петрольев с минуту сидел неподвижно, только палец его задумчиво наматывал прядь собственных волос.
— Не поверишь, — сказал он наконец, — у меня сейчас был приход. Я будто вживую увидел такую жестко структурированную вещь, как твоя жизнь. Ё, мы же все так живем! Мы все… — зашептал он. — Мы все биороботы. Смотрел «Через тернии…»? Мы все тупо идем на «Астру». Голос в голове нам талдычит, и мы идем.
Гуру, привстав, загремел посудой, выискивая, чем можно смочить горло, затем выхватил из одного из стаканов квелый чайный пакетик и жадно выжал его в рот.
— Ну вот, — он быстро облизнул губы, — ты верно ухватил суть.
— Но тогда я действительно биоробот! — воскликнул Мишка.
— И что в этом плохого? — уставился на него Петрольев. — Играй свою роль. У большинства людей роли, скажу тебе, безыскусные и халявные. Синекура! Плыви себе по программе, пока она работает.
— А если я не хочу? — сжал кулаки Мишка.
Гуру посмотрел на побледневшее лицо, на серые глаза из-под рыжей челки.
— Уважаю, — сказал он. — Но кто тебя спрашивает?
— Но есть же способ! Равиль, ты сам говорил!
— Говорил, — Петрольев снова поменял позу. — Со мной в «психушке» кантовался парень, который знал об этом все. Правда, долго я с ним не общался, очень уж он был загруженный, нервный, глаза у него скакали…
— И что? — спросил Мишка.
— И ничего. Сдох он в августе того же года.
— А способ?
Гуру поморщился.
— Оно тебе надо?
Мишка решительно кивнул.
— Биоробот, которому надоела его программа, — хмыкнул гуру. — Таких сюжетов хоть отбавляй. Дика не читал?
— Я детективы люблю.
— Сам любишь или программа подсказала любить?
Мишка отвернул голову.
— Ладно, — вздохнул Петрольев и вновь достал коробку с сигаретками. — Настойчивость — вещь хорошая.
— Надо курить?
— Дурень ты парень, — весело отозвался гуру, — думаешь, травка и прочая дурь освобождают от рамок? Хрен там. Настройку сбивают, да, превращают жизнь как бы в хаос, — он сдвинул сигаретки к бокам коробки и вытянул снизу сложенный вчетверо листок. — Но хочу сказать тебе: хаос — штука гораздо более структурированная и жесткая. Словно ты выбрался за решетку, но оказался в клетке. Так, есть где записать?
— Я запомню, — сказал Мишка.
Петрольев расхохотался.
— Это не рецепт, чувак. И хрен ты его запомнишь, на себе проверял — забывается напрочь. В банке вон возьми…
Мишка, опустив в банку руку, выудил оттуда огрызок зеленого карандаша. Клочок бумаги Равиль оторвал от тетради.
