Пекарня располагалась в отдельном здании, где огромные печи были встроены в каменные стены. Чтобы прогреть печь, внутри зажигали дрова, торф или дрок. Затем угли и пепел выгребали, пол чисто выметали, ставили в печь хлеба, пироги, булочки и пирожки. Для чистки горячего очага использовались специальные скребки на длинных ручках и веники, а буханки вынимали плоскими деревянными ухватами.
Кроме пекарни в замках была еще и маслодельня. В ней стояли широкие подносы для молока, на стенах висели огромные черпаки, шумовки, кувшины и щетки, а в углу, рядом с высокой маслобойкой, располагался тяжелый пресс для сыра.
Из мебели на кухне стоял лишь огромный стол. На нем нарезали овощи для похлебки и рубили на куски мясо. Для кипячения использовали большие котлы, подвешенные над огнем. Металлические кастрюли были тяжелыми, с длинной ручкой, чтобы удобно было держать их над огнем, готовя соусы или отваривая яйца. Кроме того, на кухне имелись сковородки разных размеров, тяжелая решетка из металлических прутьев на длинной ручке, с помощью которой на открытом огне жарили мясо, большие и малые ножи, колотушки, щипцы, ступки и пестики всевозможных размеров и конечно же тряпки, песок и корыта для мытья посуды.
Удивительно, но кухня крепости Эльбинг почти ничем не отличалась от тех, что находились в замках феодалов, только размерами поменьше. Крепость построили из дерева, а вот кухню – из камня; скорее всего, из-за опасения пожаров, которые могли быстро уничтожить все укрепления. На кухне не было лишь маслодельни, так как молочные продукты тевтонцам поставляли крестьяне из окрестных селений.
Когда Хуберт возвратился, монах уже умял один мосол и принялся за другой. Менестрель тащил корзину, доверху набитую разной снедью: кусками копченого окорока, каплунами и оленьим жарким.
– Хватит жевать эту пакость, святой отец! – решительно сказал Хуберт. – Загружайтесь, да побыстрее! А то как бы не нагрянул кухмистер – я уже слышу его голос.
Бросив кость, монах начал торопливо запихивать продукты в большие карманы, пришитые с изнанки его монашеского одеяния. Ему пришлось изрядно потрудиться над ними, хотя он и пытался противиться задумке хитроумного менестреля.
«Ваша святость! – решительно заявил Хуберт. – Если вы хотите уснуть голодным, это ваше право. Себе я всегда найду, чем поживиться. Уж не думаете ли вы, что на пиру нас сытно накормят? Выбросьте из головы эти глупые мысли! Маршал и его верные слуги те еще скряги. И потом, то, что я задумал, не воровство; это просто восстановление справедливости. Клянусь вам, если я окажусь неправ и нам устроят достойный ужин, у меня рука не поднимется взять тайком даже крылышко каплуна». Святой отец тяжело вздохнул и сделал вид, что поверил словам менестреля…
