– Гуйд из Маромороша, герб Драг-Сас! – герольд даже охрип от большого напряжения. – Андраш Карольи из Карей!..
– Однако! – удивленно сказал Хуберт. – Народу собралось как на большой королевский турнир.
– Все в руках Господа… хрум-хрум!.. нашего, – ответил ему монах, усиленно работая челюстями.
Доев свой бутерброд, он начал жевать сухарь, припрятанный им до худших времен. К счастью, они еще не наступили, но не очень толстые тренчеры и несколько ломтиков окорока, переименованного в рыбу, только раздразнили аппетит странствующего проповедника. И отец Руперт, не надеясь на щедрость Хуберта (никогда не забывая, что изобилие может внезапно смениться голодом, менестрель всегда имел в сумке запас харчей), принялся ублажать изрядно засушенной хлебной коркой прожорливого червя в своей бездонной утробе.
– Это он собрал здесь столько достойных воителей, которые принесли в эти дикие земли свет истинной веры и теперь готовятся обратить и других скверных язычников в добропорядочных христиан, – продолжал святой отец.
– Боюсь, что после этого похода некого будет обращать в истинную веру, – с иронией парировал менестрель. – А еще я предполагаю, что язычники, до того времени, как погибнут под копытами рыцарских коней и разбегутся по лесам, могут преподнести тевтонцам много интересных сюрпризов. Видите ли, святой отец, вопросы веры наиболее сложные и, как уже понятно, наиболее кровопролитные. Чего стоит одно лишь упрямство сарацин, перемоловших в Святой земле цвет европейского рыцарства.
– Путь к сияющим вершинам святой истины длинен и тяжел, – ханжески ответил монах, стряхивая крошки со своего одеяния. – Дорогу осилит идущий, ибо сказано в Святом Писании…
Он не успел закончить фразу, потому что его слова заглушил рев рогов, и рыцари, которых герольд и его помощники-судьи разделили на две группы, начали разъезжаться по разные стороны ристалища. В одной группе, как и следовало ожидать, находились рыцари Тевтонского ордена, а в другой – все остальные, в том числе и славянские рыцари из Померании, которой правил князь Барним I Добрый. Ханс фон Поленц лишь губу прикусил в досаде; ему хотелось сражаться бок о бок с таким признанным турнирным бойцом, как барон Буркхард фон Хорнхаузен, а теперь придется стать его противником, что не очень радовало юного рыцаря.
Вскоре обе партии заняли свои места, все участники турнира поклялись перед судьями, что не будут прибегать ни к каким непозволенным уловкам и приемам, и наступило тревожное ожидание сигнала, чтобы начать борьбу. Но вот Дитрих фон Бернхайм, над которым развевался флагмаршала Тевтонского ордена, – на белом полотнище черный крест, окаймленный желтой каймой, а в центре креста желтый щиток с черным орлом – резко поднял вверх руку с маршальским жезлом и прозвучал гнусавый, но очень сильный звук огромного рога, который всегда предшествовал атаке рыцарей-тевтонцев. «Gott mit uns!»
