– Неплохо бы перекусить… – Монах со страдальческим видом бросил взгляд на сумку менестреля, где лежал, как ему было известно, добрый кусок окорока. Его замучили запахи разнообразной снеди, которые доносились со всех сторон.
– О чем вы говорите, святой отец?! – делано возмутился Хуберт. – Нынче пост, и уж вам, как особе духовной, приближенной к высшим сферам, даже думать о таких низменных вещах, как скоромная еда, возбраняется.
– Это так, сын мой, но поскольку я нахожусь не в обители, а среди диких варваров, устав ордена в этом вопросе предполагает некоторые послабления.
– Где вы здесь видите диких варваров? – искренне удивился менестрель. – Крещеные пруссы не в счет. К тому же мы находимся под защитой рыцарей Тевтонского ордена, а варвары бегают в лесах, далеко отсюда. И потом, насколько мне известно, вам разрешается в таких случаях вкушать только рыбу, но никак не свинину, которой нас угостил харчевник.
– Но и ты, сын мой, как честный христианин, не должен есть скоромное, – хитро прищурившись, ответил монах.
Хуберт мысленно расхохотался – монах уже не раз пытался подловить его в вопросах веры. Менестрель не опасался, что отец Руперт донесет на него в особый церковный суд католической церкви, который назывался «Инквизицией» и был создан в 1215 году папой ИннокентиемIII. До этих варварских краев церковный трибунал, которому было поручено обнаружение, наказание и предотвращение ересей, пока еще не дотянулся. Но все равно поостеречься не мешало, тем более, что Хуберт не мыслил прожить остаток жизни в столь диких местах, где нет ни одной приличной таверны и где на распутных девиц страшно даже глядеть, не то что иметь с ними дело.
– Что ж, вы правы, ваша святость… – Менестрель изобразил на своем живом веснушчатом лице уныние и покорность неизбежному.
Он полез в сумку, достал сверток с окороком и продолжил:
– Каюсь, грешен я, отче… Но с этого момента скоромного ни-ни! А этот окорок я сейчас выброшу псам, дабы избежать соблазна.
– Постой! – схватил его за руку монах. – Так поступать с едой грешно! Господу нашему это не понравится.
– Но что же тогда делать?!
Глазки отца Руперта превратились в узенькие щелки, и на его упитанном лице появилось выражение простонародной хитрости, про которую менестрель сложил немало песен.
– Да, это серьезная проблема… – усиленно размышляя, ответил монах. – Будь на месте свиного окорока, к примеру, гусь, утка, или другая водоплавающая птица, все разрешилось бы очень просто. Ведь святая церковь считает всех водоплавающих рыбой, значит, их можно потреблять даже в Великий пост. А свинья, к сожалению, хоть и любит жидкую грязь, но плавать не умеет. М-да… – Отец Руперт невольно сглотнул голодную слюну. – Но выход есть! Надеюсь, ты взял тренчеры?
