— Мне бога гневить не к чему. Он мне и так не шибко большое наследство отказал, а вот ты посовестился бы! — отец крепко сжимает в жилистой руке сечку, встает. — Айда, Саня, отсюдова! Это же разбойник!
— Иди! Иди! Катись, ишь ты, свола-а-а-чь! Много тут вас, охотников, на казенную-то деньгу! — распаляется подрядчик.
…Потом они плывут по голубому васильковскому озеру. Озеро тихо-тихо разговаривает с Саней, и Саня трогает загорелой рукой теплую зеленоватую воду. Отец гребет с напором, брызги от весла падают на вихрастую Санину голову.
— Тише, тятя! — улыбается Саня. — Зальешь ненароком рубаху.
Но отец на эти слова не обращает внимания. Капли капают, превращаясь в ручейки, ручейки текут по шее, под рубаху, к пояснице, а потом вода заливает лицо, шею, грудь…
2
Саня вскакивает под громкий смех мужиков. Перед ним хитрые глаза подрядчика. Он с ведром в руках. Поодаль к большой развесистой березе привязан серый, в яблоках, жеребец, запряженный в дроги.
— Ха-ха-ха! — потешаются мужики.
И подрядчик, показывая мелкие прокуренные зубы, тоже заливается со смеху.
— Ишь ты, какой! Ха-ха-ха! Спать сюды приехал! Много вас, охотников, на казенную-то деньгу! — повторяет он заученную фразу.
Мокрый и жалкий, Саня вздрагивает всем телом, и непонятно: плачет он или смеется.
Потом на желтой дороге внезапно появляется старший брат Сани, здоровенный, чернобородый Тимофей. Тимофей — тертый калач: успел в Челябе, на отходничестве побывать, и в солдатах отслужиться. Он веселый, доброго нрава человек. Любит рассказывать о своей жизни, а если ему подадут чарочку, поет хорошие песни.
— Пошто над мальцом изгаляешься? — мычит он сейчас зычным пьяным басом.
И кулаки у него сжимаются, дрожат.
— По то, што мальчонку робить заставляете, а сами пьете!
— Не твое дело.
— Не мое? Ну, ладно, пусть не мое! — ехидничает подрядчик.
Тимофей пьян. А пьяному море по колено. Тряся кудлатой головой, он идет на подрядчика и кричит, что есть мочи:
— Сволочи! Едете на чужом горбу, кровопийцы!
Подрядчик дрожит от негодования, бледнеет:
— К уряднику захотел? Так-с?
— А хучь бы и к уряднику!
— Молчать! Падло!
Тимофей на мгновение останавливается. Его плотной стеной окружают мужики, оттесняя от подрядчика.
— Не шуми, Лексеич! Плетью обуха не перешибешь! — уговаривают.
В это время подрядчик вскочил в ходок и, забыв о том, что конь привязан, ударил его плетью. Жеребец взвился на дыбы, порвал повод и понес вдоль полотна.
3
Васильки стоят почти в самом центре Западно-Сибирской равнины — страны озер, ковыльных степей и березовых колков. Как и многие другие сибирские поселения, деревня подковой огибает пресное озеро. На востоке виднеются луга, на запад глянешь — озеро.
