Мы стояли так несколько минут, изучая друг друга, пока наконец-то Орочимару не заговорил:
- Пошли со мной, - тихим шипящим голосом произнес он и молча отправился куда-то к центру деревни.
Идти пришлось также в полной тишине, благо недолго - спустя пять минут мы вышли к какому-то небольшому зданию, которое абсолютно ничем не отличалось от других. Почти все дома в Конохе строились по одному типу, так что в этом не было ничего удивительного. Правда, как только мы вошли внутрь, то сразу же начали спускаться в подвал, а там... после десятого поворота я просто-напросто перестал запоминать дорогу, так как разобраться в этом лабиринте с было просто невозможно.
Остановились мы только тогда, когда вошли в небольшое помещение, полностью заставленное какими-то свитками, книгами, колбами, перегонными кубами и биджу знает чем еще - все видимое пространство было забито настолько плотно разнообразными вещами, что идти приходилось очень осторожно, дабы случайно чего-нибудь не сломать.
Впрочем, Орочимару явно не испытывал никаких затруднений - он привычно огибал все препятствия, даже толком и не обращая внимания на кучи приборов, разбросанных по комнате в самых разнообразных местах.
Концом нашего 'путешествия' стали два кресла, расположенные в темном углу так, что вряд ли бы я их заметил, если бы Орыч целеустремленно к ним не направился. Подойдя к креслам, мой будущий учитель жестом предложил мне присесть.
После того, как мы расположились друг напротив друга, он наконец-таки заговорил:
- Думаю, пора друг другу представиться, - все таким же шипящим голосом сказал он, - меня зовут Орочимару, и с этого дня я являюсь твоим наставником.
- Меня зовут Зоку Хэби, рад знакомству.
После того, как я ответил, Орочимару снова в задумчивости уставился на меня, а потом вдруг неожиданно спросил:
- Какова твоя цель в жизни? К чему ты стремишься?
Я ожидал этого вопроса, помня встречу команды номер семь и Хатаке Какаши. Да и вообще, я еще 'тем' вечером обдумал ответ на этот вопрос. К чему может стремиться шиноби? Или человек, только что обретший силу? Если не брать в расчет такие обыденные вещи как любовь и счастье, то думаю, что ответ очевиден.
- К силе, к силе и вечной жизни, - произнес я, собрав всю свою решительность в кулак.
Эти слова произвели на Орочимару огромный эффект. Еще бы, ведь я только что назвал цель всей его жизни. Впрочем, внешне его удивление ничем, кроме чуть расширившегося зрачка, не выразилось. Но думаю, что в душе он был отнюдь не таким спокойным.
