Всех осужденных разжаловали в рядовые. Некоторые унтер- офицеры являлись на суд без погон, и, когда оглашался приговор, осужденный говорил: «Вы I опоздали, я еще вчера сам себя разжаловал». За такие выходки смельчаков сажали на пять суток на хлеб и воду.
Наша тройка – Макаров, Оченин и я – спокойно продолжала жить в ля-Куртине. Мы ежедневно ходили слушать суд, давно срезав своп унтер-офицерские нашивки. Но вот неожиданно в лагерь приехал бывший подпрапорщик Кучеренко. Однажды мы наскочили на него, и он тут же остановил нас.
– Как вы сюда попали? – закричал Кучеренко.
– Нас из госпиталя направили, – ответил Оченин.
– Когда?
– Только сегодня приехали, господин прапорщик, – сказал Макаров, увидев на плечах Кучеренко погоны прапорщика, которые он получил после ля-куртпнского расстрела.
– Где ваши вещи?
– У нас нет никаких вещей, они оставались здесь, – ответил Оченин.
– Идите за мной.
Мы пошли.
Войдя в штаб, который помещался в бывшем офицерском собрании, Кучеренко передал нас дежурному офицеру и сказал, что мы унтер-офицеры бывшей первой роты, самые главные зачинщики беспорядков, и что нас необходимо отправить в самые отдаленные места Африки.
Нас взяли под конвой и отвели в какой-то подвал.
Когда тяжелая железная дверь подвала захлопнулась за нами и проскрипел заржавленный запор, мы молча посмотрели друг на друга.
– Влопались, дураки, – огорченно проговорил Оченин, – и откуда его чорт вынес, этого проклятого Кучеренко! Наверное никогда не удастся избавиться от него…
Оченин щелкнул зажигалкой и, подняв ее вверх, осмотрел стены и потолок подвала. Помещение оказалось очень большим, в нем было несколько отделений. Все они, за исключением первого, в которое посадили нас, были завалены пустыми винными бочками.
Тщательный осмотр помещения занял порядочно времени и был прекращен, когда снаружи снова заскрипел запор. Открылась дверь, п в подвал вошел солдат, принесший ужин. Оставив небольшой бачок с супом и немного хлеба, он ушел, обещав притти за посудой завтра утром.
После ухода фельтенца Макаров сказал:
– Ну, давайте ужинать.
– Нет, Гриша, подожди, – остановил его Оченин, – пойдем вон в тот угол, я, кажется, что-то нашел…
– Что нашел? – спросили мы.
– Пойдемте, посмотрим и узнаем…
Освещая путь двумя зажигалками, мы забрались в самый дальний угол подвала.
Указывая на небольшой бочонок, Оченин обратился к Макарову:
– Качни-ка вот эту бочку…
Тряхнув бочонок, Макаров услышал бульканье.
– Неужели вино?
