– Макаров тонет!
Не растерялся только один Оченин, который зорко наблюдал с другого берега за переправой больного. В одну секунду он снова был в речке и быстро подплыл к Макарову, уже терявшему сознание. Схватив утопающего за волосы, Оченин увлек его к берегу.
Четверо, сопровождавшие Макарова, добрались до противоположного берега в тот момент, когда Оченин вытаскивал из воды почти полумертвого Макарова. Восемь рук подхватили их обоих и вынесли на берег, где Макаров пришел в себя.
Переправа Станкевича прошла благополучно. После него перебрались и все остальные.
Французские пограничники отцепили от дерева конец веревки и связали нм оставленные нами шинели и палатки.Получился большой тюк, который оказалось не так легко перетащить на другой берег, – его тянули человек десять.Но все обошлось благополучно, и мы получили свои мокрые шинели.
Закончив переправу, Оченин перебросил французам веревку, а потом и винтовочные затворы.
Пограничники сняли кепи и долго махали ими, прощаясь с нами.
*
Морозный день клонился к вечеру.
Простившись с французскими солдатами, мы быстро пошли в гору, чтобы хоть немного согреться во время ходьбы. В мокрой одежде иттп было очень холодно, да и неудобно. Но главное, главное- нас подгоняла огромная радость. Наконец- то мы вырвались из Франции, где пережили столько мытарств и мучений! Наконец-то мы в Швейцарии, откуда, думалось, не трудно будет выехать на родину! Скоро увидим родные деревни, обнимем милых и близких людей…
Местность на швейцарской стороне оказалась менее гористой, продвигаться было легче. А вскоре мы вышли и на дорогу, которая вела на юг.
Когда начался спуск, у?ке в темноте мы увидели около дороги первый домик, за ним второй, третий. Огня в окнах не было. Мы прошли дальше. Наконец показался и освещенный домик. Оченин постучал.
Вышедшая на стук девушка предложила войти в помещение. Оченин спросил по-французски:
– Виноват, барышня, здесь французская деревня?
– Нет, здесь Швейцария, – ответила девушка.
В помещении нас встретил молодой человек, одетый в штатское платье. Он был очень любезен и согласился проводить до кафе.
Когда мы вошли в зал, кто-то из сидящих за столиками громко спросил, обращаясь к нам:
– Русские дезертиры?
Услышав наш утвердительный ответ, швейцарцы захлопали в ладоши.
Мы сели за стол. К нам подошли сразу трое – два официанта и сам хозяин. На двух больших подносах они принесли белый хлеб, кастрюли с горячим молоком и стаканы.
