Это предполагает традицию, которая опирается на определенное устройство общества – с множеством оформленных групп и социальных институтов, с мошными горизонтальными связями между ними, с особой системой коллективной памяти. Это, собственно, и есть общество – в совокупности разнообразных групп, структур, органов, систем, объединенное универсальными ценностями и общими критериями оценок, согласованными и признанными правовыми и моральными ориентирами.
Вместе с тем этот опыт можно осмыслить, обсудить, поддержать и воспроизвести, только если общим трудом выстроена и повседневно существует публичная сфера с самыми разными формами совместного анализа, коллективного осмысления, заинтересованной дискуссии. Это особые социальные устройства и приспособления от клубов и парламента до открытых лекций и семинаров, от малотиражных журналов до «толстых» газет и десятков телеканалов.
В любом случае главным остается представление о самостоятельной и деятельной личности и об обществе как поле позитивного учета интересов, ресурсов, перспектив такого рода людей, согласования их действий. У атомарного, подопечного и лукавого человека, даже мобилизованного и сбитого в мнимопослушную массу, истории не бывает: здесь действует социальная физика.
В этом смысле истории – как совместной биографии самодеятельных субъектов, как «реальности» самостоятельно прожитой жизни – своей ли, других ли людей и поколений – у нас, собственно, и нет. Подобная история в массовом сознании россиян заменяется когда более, когда менее жестко заданной легендой власти в единственном одобренном ею варианте.
Ирина Щербакова, председатель оргкомитета Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ старшекласников преподаватель Российского государственнюго гуманитарного университета (РГГУ)
Человек в истории. Россия – век XX
Первый конкурс под таким девизом; объявленный в 1999 году, прошел с успехом, которого мы не ожидали. Не ожидали, что получим такое количество (1651) серьезных исследовательских работ, что они придут из 425 городов и сел России: из Мончегорска и Гремячинска, Рубцовска и Свободного, Тихвина и Нижнего Ломова, Старой Тишанки и Кирова, Калуги и Воркуты, Пугачева и Троицка.
У нас не было уверенности, что в этом успехе нет элемента случайности или эффекта новизны. Поэтому, объявив в 2000 году второй Всероссийский конкурс, мы с большим волнением ждали результатов: сколько придет работ, каков будет их уровень, как откликнутся регионы.
