Но Мэк и шага еще не сделал в сторону двери, когда, в секунду похолодев и покрывшись липкой испариной, увидел нацеленное на Тедди дуло пистолета, зияющее безжалостной чернотой.
— Тедди, на пол! — крикнул он, вскидывая револьвер.
Практически одновременно раздались два выстрела, и рука Алана, несущая смерть Тедди, повисла плетью, а бесполезный браунинг с глухим стуком выпал из вмиг ослабевших пальцев.
Мэк бросился к Тедди, едва ли слыша голоса и топот ног по коридору.
— Жива?!
Она сидела, бессильно прислонившись спиной к внутренней стенке стола, и смотрела прямо перед собой — сквозь Мэка, не видя его — остекленевшим от ужаса взглядом.
И тут Мэк испугался по-настоящему.
— Тедди! — потряс он ее за плечо и с облегчением увидел, как родные глаза оживают, наливаясь теплой синевой. — Ты не ранена?
— Нет, — попыталась сказать она, но помертвевшие губы не издали ни звука, и Мэк попросту угадал ответ по их слабому шевелению.
Опираясь на надежную руку Мэка, Тедди поднялась с пола и встала — неуверенно, держась за кресло, как ребенок, делающий первые шаги. Только сейчас, проследив за ее рукой, Мэк обратил внимание на оставленное выстрелом Сомертона в высокой спинке кресла отверстие с обуглившимися краями. Опоздай он хоть на миг со своим приказом, Тедди осталась бы сидеть и была бы уже мертва…
И, желая удостовериться, что беда и впрямь прошла стороной, Мэк опять осмотрел Тедди с головы до ног.
— Все в порядке, Мэк, — подтвердила она, отпуская его руку.
Они наконец заметили, что давно не одни в комнате. У дверей было не меньше полдюжины полицейских, два офицера в форме охраны и Блейк Теннисон собственной персоной.
— Зачитайте ему его права, — распорядился он, застегивая на Алане наручники.
Затем повернулся в сторону Мэка и помахал в воздухе каким-то листком.
— Ордер на арест, — объяснил он.
— Когда ты успел?! — изумился Мэк.
— Шелдон Вагнер помог, — устало усмехнулся Блейк. — Мы промучились с ним четыре часа, и он все-таки сдал нам Сомертона со всеми потрохами. Мы побывали на квартире у вашего «приятеля», но он нас опередил и успел уехать. Тогда мы рванули прямиком сюда, и, похоже, прибыли вовремя.
Мэк слушал друга и смотрел на Алана. Такое выражение лица он видел тысячу раз. Лица были разные, но на всех было написано одно и то же — безысходность загнанности и злоба, злоба и страх перед ожидающей участью… В лице Сомертона преобладала злоба: он ненавидел тех, кто обрек его на поражение, и тех, кто довершил его позор.
