— Я не могу! За парнем что-то есть. Не знаю, что именно, но чувствую: я прав.
На другом конце провода воцарилась долгая пауза. Мэк ясно представил Блейка за рабочим столом: сидит, водрузив ноги в тяжелых ботинках на угол стола, заваленного бумагами; пепельница полна недокуренных сигарет. Наверняка, разговаривая, трет ладонью здоровый правый глаз — левый уже два года закрыт черной повязкой. С тех самых пор… С того самого выстрела…
— Ладно. — Блейк сокрушенно вздохнул. — Я просвечу Сомертона и, если что-нибудь отыщется, дам тебе знать через твою секретаршу.
— Годится, партнер. Я твой должник.
— Обещай не натворить глупостей! — И пошли короткие гудки.
Мэк отлично понял, что Блейк имел в виду, но проблема в том и заключалась, что он не мог ничего обещать другу: Тедди уже была в его жизни и он уже влип…
— Нет, правда, Мэк! — Тедди из гостиной пыталась докричаться до кухни, где ее слова заглушал плеск воды: Мэк домывал посуду. — Это самый лучший ужин в моей жизни и самые вкусные в мире спагетти!
Она сидела на полу, на ковре, прислонившись спиной к дивану; вплотную к ней пристроился Боуги, растянувшись во всю свою немаленькую длину на деревянных половицах. Тедди теребила густую шерсть, и пес блаженно щурился, глядя на жарко разгоревшееся пламя. Мэк перед ужином основательно протопил камин, и в доме, пожалуй впервые за ее пребывание в Бердси, было по-настоящему тепло и уютно. Во всяком случае, Тедди не зябла, оставшись в легкой маечке.
Закончив дела на кухне, вернулся Мэк. Он тоже снял толстый шерстяной свитер и оказался в хлопковой рубашке с закатанными рукавами. В одной руке он держал початую бутылку «кьянти», в другой — два бокала, которые наполнил, едва расположился с нею рядом. Поставив бокалы, он взял каминную кочергу и поворошил поленца. Она смотрела, как играючи управляется с тяжелым железом крепкая рука, как, послушный этой руке, утихомиривается, становится кротким огонь. Ей была по душе уютная атмосфера вечера — ужин вдвоем, Мэк, убирающий со стола, и эти посиделки у камина. Не по себе становилось лишь от того, с какой радостной готовностью она принимает этот уют.
Мэк протянул ей бокал, и, принимая его, Тедди смущенно улыбнулась, будто он мог прочитать ее сокровенные мысли.
— Как долго вы были полицейским? — спросила она, чтобы завязать разговор, наивно полагая, что беседа — необходимость задавать вопросы и выслушивать ответы — ослабит напряжение, которое мучило ее всякий раз, когда он
