Я просто прилипла к окну, беспардонно распахнув шторки. Там было на что посмотреть и чему удивиться. Пригород пестрел отделанными белым и розовым мрамором домами с изящными балкончиками и открытыми террасами. Окруженный пышной зеленью садов, он поражал своей роскошью и великолепием. Несмотря на то что в качестве транспорта и тягловой силы в основном использовались лошади, нигде не увидеть лошадиного навоза, чистотой блестели гранитные плитки тротуара. Чем ближе мы подъезжали к центру, тем теснее прижимались друг к другу здания, поднимаясь ввысь, но при этом не теряя своей хрупкой соразмерности. Спешащая по своим безотлагательным делам прислуга завладела тротуарами. В пестром людском потоке девушки и женщины, встречаясь, сцеплялись в парочки и тройки и двигались дальше уже вместе, сберегая ручную кладь от уличных воров. Мужчины, приостанавливаясь на секунду для обмена рукопожатиями, без сожаления расходились в разные стороны. Конный патруль бдительно надзирал за сохранением всеобщего благоденствия. Представители Имперской гвардии, поражающие воображение молодых служанок яркой формой и лихо закрученными усами, почтительно уступали дорогу сказочно изящным каретам с вычурными гербами на дверцах.
Великолепие столицы короной венчал Императорский дворец, расположенный на искусственном холме в центре города. К нему стекались все центральные улицы, и от него, как круги по воде, расходились кварталы разных сословий. Это бесподобное сооружение, казалось, парило над городом, и его было прекрасно видно из любой точки столицы. Огромную дворцовую площадь выложили цветными плитами, которые, если приглядеться, составляли сцены, по–моему, на какие–то религиозные темы. Дворцовое здание построили в белых и розово–золотых тонах — много башен, ажурных арок; все вместе оставляло впечатление причудливо собранных в замок облаков, чуть тронутых первыми лучами восходящего солнца и непостижимым образом задержавшихся над городом.
Я вовремя скачком переместилась к противоположному окну и успела увидеть, как на северо–востоке города, словно мыльный пузырь, севший на влажный пол, зеркально переливается всеми цветами радуги странное здание в форме полусферы. Если дворец поражал своим великолепием, то это сооружение рождало в душе благоговение и боязнь, что неосторожный ветерок разрушит чудо.
— Храм Единого, — заметив мой прикипевший к зданию взгляд, благоговейным шепотом пояснила Айда. — Говорят, что его стены, хоть они и толщиной с человеческий волос, невозможно разрушить. Наземную часть храма может посетить любой верующий, под землю же допускаются только служители Храма. Самые могущественные маги Тилана поступались Силой, дабы создать эту диковину. Тогда между Гильдией и Храмом еще не было такой грызни, как нынче. А все после…
