— Нет, это не запрещено, — ответил подполковник. — Запрещено другое. — И, выждав минуту, сказал: — Что же вы, Кокорев, не спрашиваете, что именно другое? Или сами понимаете и хотите обо всем рассказать?
— Нет, я ничего не понимаю! — вскричал Вася. Его начинал бить мелкий озноб.
— Ну, хорошо, тогда мы вам поясним, — спокойно оказал подполковник. — Он достал из папки протокол допроса и неторопливо, четким почерком стал заполнять графу за графой, ответы на анкетные вопросы. Заполнив, подозвал к столу Кокорева и попросил его расписаться.
— Протокол допроса? — ужаснулся Вася. — В чем вы меня обвиняете?
— В чем мы вас обвиняем? — В шпионаже!
— Что? В шпионаже? — сдавленным шепотом спросил Вася и выкрикнул истерически: — Это неправда! Я не шпион!
— Зачем вы приехали в Москву?
— Я студент, у меня каникулы. Мне мама дала деньги. Мой папа профессор.
— Насчет папы я уже знаю, а вот насчет денег у меня некоторые сомнения. Кстати, вас следовало обыскать, но мы этого не делаем. Я полагал, что у нас произойдет откровенный разговор, а потом будут всякие формальности.
Подполковник нажал кнопку звонка. В кабинет вошел старший лейтенант.
— Вызовите помощника коменданта и произведите обыск гражданина.
Старший лейтенант вышел и возвратился с помощником коменданта.
— Выкладывайте, что у вас в карманах, — приказал старший лейтенант. — Все, все выкладывайте.
Вася вытащил из кармана толстую пачку денег и студенческое удостоверение.
— Больше ничего? — спросил помощник коменданта. Вася отрицательно покачал головой.
— Разрешите проверить. — И помощник коменданта осмотрел карманы Васиных брюк. На пол упала крохотная перламутровая пуговичка. Он положил ее на стол рядом с деньгами.
Старший лейтенант составил протокол обыска, указал сумму изъятых у арестованного денег. В протокол также были внесены находившиеся при Васе студенческий билет Советабадского института иностранных языков, автоматический карандаш марки «Союз» и перламутровая пуговица диаметром в пять миллиметров.
Вася подписал протокол обыска, и подполковник, освободив вызванных им сотрудников, продолжал допрос:
— Так, значит, ваша мама дала вам на прогулку в Москву столько денег?
— Да! — сам не зная почему, продолжал врать Вася.
— Хорошо, мы уточним это обстоятельство. — А правду говорить вы намерены?
— Я говорю правду, — пролепетал Вася.
— Тогда лучше молчите, — сказал подполковник. — Говорить правду буду я. Но я обязан напомнить вам, что уголовный кодекс предусматривает смягчающие обстоятельства в случае искреннего, чистосердечного раскаяния обвиняемого и полного разоблачения им как самого себя, так и своих соучастников. Я понятно излагаю?
