Арестованным Никезину и Соловьеву было предъявлено обвинение в шпионаже. Виновными они себя не признали.
Кокорева и Фоттхерта привезли из Москвы накануне.
В середине дня прямо с поезда в Комитет явились Октай Чингизов, Адиль Джабаров, Александр Денисов и доложили о выполнении задания.
Час спустя оперативный дежурный доложил полковнику Любавину о том, что на его имя самолетом доставлена посылка из Киева.
— Давайте ее сюда, — приказал Любавин.
В кабинет внесли большой фанерный ящик.
Когда ящик был вскрыт, в нем оказались гитара, чемодан и какой-то плоский предмет, тщательно обернутый в бумагу. Сверху лежал конверт, на котором четким почерком было выведено: «Полковнику А. К. Любавину, лично». Внизу стоял обратный адрес: «Киев, почтовый ящик 25, Н. Семиреченко».
Любавин вскрыл конверт и прочитал: «Уважаемый Анатолий Константинович, хозяйка этих вещей не явилась за ними. Посылаю их вам. Возвращаю и вашу папку. Она проявлена мною. Все ясно, все, с точки зрения логики фактов и непреложных доказательств, стало на свои места. Считаю себя обязанным сказать вам всю правду: я сомневался до последней минуты, думал — вы ошибаетесь, и, признаюсь, надеялся и желал этой ошибки. Теперь, конечно, надеяться больше не приходится. Я не могу не сказать, что горько сожалею об этом. Я был бы перед вами, Анатолий Константинович, в неоплатном долгу, если бы не написал вам этих откровенных строк».
— О каком долге он говорит? — спросил Любавина Чингизов, когда Анатолий Константинович показал ему письмо.
— Так, был у нас с ним один разговор, — ответил []Любавин. — А теперь надо начинать допросы. С кого? — спросил он вслух и сам же ответил: — С Никезина. С него начала вязаться ниточка, с него и клубочек будем распутывать.
Никезина допрашивал Александр Денисов.
— Вы ознакомлены с предъявленным вам обвинением? — спросил он арестованного.
— Да, предъявили, стрелять меня собираетесь?
— Это определит суд. Признаете себя виновным?
— Нет. Ни в чем не виноват. Мастер я, рабочий человек. Зря меня сцапали.
— Почему вы убили Худаяра Балакиши оглы?
— Никого я не убивал.
— Что вы посылали в Москву через Василия Кокорева?
— Никакого Кокорева я не знаю, ничего в Москву не посылал.
— Вам дается очная ставка с Кокоревым.
Денисов поднял трубку, коротко распорядился, и через пару минут в его кабинет ввели похудевшего, утратившего весь свой лоск Василия Кокорева.
— Знакомы? — обратился Денисов к Никезину.
— Знаком, — безнадежно махнул рукой Никезин и, зло взглянув на Кокорева, ехидно процедил: «Полинял, любовничек».
