— Постойте, товарищ капитан, так не положено, — остановил его старшина автоматчиков. — Вперед должна идти пехота, а вам, как командиру, в случае чего, нужно будет боем руководить. Позвольте мне.
— Ну, что ж, давай тогда вместе, — сказал Чингизов. И они, осторожно раздвигая кусты, медленными шагами приблизились к входу в землянку.
— Прочесать? — спросил автоматчик.
— Давай поверху, — согласился Чингизов.
Автоматчик дал несколько коротких очередей. В землянке все было тихо. Они спустились вниз. Землянка была пуста. В углу валялась пара пустых консервных банок и пустые бутылки без этикеток. Чингизов внимательно осмотрел банки, понюхал бутылки. Консервы были съедены очень давно, и очень давно было выпито содержимое бутылок. Судя по всему, эта землянка уже много дней не знала никаких обитателей.
В самом углу у грубо сколоченных деревянных нар Чингизов заметил обрывки какого-то провода. Он выходил наружу через крышу землянки и был незаметно перекинут на верхние ветви росшего вблизи дерева. Видимо, в этой землянке кто-то пользовался рацией.
Можно было возвращаться в штаб. По пути они заехали в комендатуру к майору Сиволапову, чтобы предупредить его об обнаруженном складе боеприпасов, который майору предстояло заактировать и сдать по назначению.
Выслушав рапорт Чингизова о результатах проведенной операции, Любавин сдержанно и суховато заметил:
— Результаты неплохие. Можно предположить, что свиноорговец кое в чем нам не соврал, хотя его трогательной версии о заботливой дочери я, откровенно говоря, не верю. А вы, товарищ капитан, совершили сегодня кучу непростительных ошибок. Первая: вы с самого начала не сделали должных выводов из обнаруженных вами следов, не произвели настоящего обыска в доме Карла Виттенберга. К счастью, это окончилось только ранением капитана Луконина, а могло окончиться гибелью его и вашей. Вторая: вы не предприняли никаких попыток установить, кто же такой этот убитый лейтенант, а между тем ни в одной из близлежащих воинских частей никаких лейтенантов не исчезало. Мы здесь уже по меткам на белье убитого установили, что он выбыл из госпиталя легкораненых, но из госпиталя за минувшие два дня выписалось свыше восьмидесяти человек, разъехавшихся в разные стороны. Мы вызвали из госпиталя для опознания убитого, но опознать его не удалось. Вскрытие показало, что он умер от отравления цианистым калием.
— Мы с вами не узнали также, — продолжал Любавин, — кто и почему взорвал «Асторию». Можно, правда, предположить, что подложенная там мина замедленного действия сработала раньше времени, а предназначалась она, видимо, на те часы, когда там соберется много народу. Об этом нам мог бы рассказать Вилли Пуур, но он убит. И это тоже наша с вами оплошность. А Людвиг фон Ренау, о котором говорил Карл Виттенберг, — это крупный волк, но он находится вне пределов досягаемости. Может быть, позже нам удастся до него добраться. Таковы итоги, товарищ капитан. Желаете что-нибудь добавить?
