Встреча на вилле «Эдельвейс»
Где-то грохотали взрывы, лязгало железо, слышались стоны, лилась кровь, полыхало зарево пожарищ, а здесь, на вилле «Эдельвейс», было так спокойно и тихо, будто и не шла на земле страшная война. В нежную зелень оделись деревья, из земли проступали робкие ростки луговых трав, открыли свои чашечки полевые цветы. Черный «Линкольн» тихо прошуршал шинами по гравию аккуратной дорожки и остановился у подъезда белокаменной виллы, утопавшей в вечерней тьме. Только в окнах первого этажа светился мягкий свет, отбрасывая желтоватые тени на кусты левкоев. Тотчас к машине подошли двое в штатском и пригласили пассажира войти в дом. Этим пассажиром был гауптман Людвиг фон Ренау, одетый на сей раз не в черный мундир войск СС, а в изящный штатский костюм. Макинтош и шляпу он оставил в передней. Его ввели в большую гостиную. Пол в ней был застлан громадным мягким ковром, скрадывавшим звук шагов.
В углу за низким полированным столиком в глубоком кресле сидел немолодой, уже начинающий полнеть человек, который курил сигару и рассматривал иллюстрации в каком-то журнале. Ренау нерешительно остановился.
— Подойдите сюда и садитесь! — пригласил его хозяин гостиной, не поднимая головы.
Ренау приблизился. Хозяин жестом повторил свое приглашение садиться.
— Красивая женщина, а? Красивая женщина! У вашего фюрера неплохой вкус! — заметил хозяин и протянул Ренау иллюстрированный журнал, на обложке которого была изображена немецкая киноактриса Ева Браун. — Вы любите красивых женщин, господин Ренау? — И не дожидаясь ответа, сам ответил за него: — Да, конечно, любите. Ведь вы, немцы, сентиментальный народ, и каждый из вас при виде первой встречной Маргариты готов стать Фаустом. Но, впрочем, — и он впервые поднял глаза на Ренау, — вы сами довольно красивый мужчина, поэтому вернее будет предположить, что женщины любят вас? Так, Ренау?
Ренау улыбнулся вместо ответа.
— Ну вот, — продолжал хозяин, — после того мы выяснили, что любите вы, я хочу коротко объяснить, что люблю я. Как все истинные коммерсанты или бизнесмены — это более точное слово, — я люблю деньги. Надо делать деньги, а уж деньги тебе дадут и Маргариту, и доктора Фауста. Вы разделяете мою точку зрения?
— В определенной мере.
— В какой?
— В большой мере, — ответил Ренау. — Я тоже в свое время имел отношение к коммерции, был неплохим коммивояжером и даже готовился стать пайщиком фирмы, производящей швейные машины.
— Ну, коммивояжером теперь для вас, насколько я понимаю, это слишком мелко, а пайщиком и акционером моей фирмы вы сможете стать, если сами проявите известные способности и товар, который вы внесете в качестве пая, будет в достаточной степени доброкачественным. Вас устраивает такой вариант?
