Маджента слушала, как стихает вдали рокот мотора его «мерседеса». Затем она тихо поднялась наверх, в комнату Андреаса.
Подойдя к книжным полкам, молодая женщина взяла потрепанный сборник стихотворений Байрона. Руки ее тряслись так сильно, что она едва могла переворачивать страницы. Из книги выскользнул листок бумаги. Не успев ничего прочитать, Маджента вдруг вспомнила, что там написано.
«Моей Маджи. С любовью, Андреас».
Ее рука метнулась ко рту, заглушая готовый сорваться крик. Как она могла забыть, что он подарил эту книгу ей? Только Андреас называл ее так – «моя Маджи».
Слезы полились по щекам, и Маджента поняла, что плачет. А затем поняла, что искала в своих снах, что потеряла. Она потеряла любовь. Любовь Андреаса.
Лицо Андреаса было хмурым, когда он вышел из кабинета менеджера по кадрам. Таким же хмурым оно было, когда он разговаривал по телефону с ее помощницей.
– У меня для вас неприятная новость, – сказала Лана Барлифорн. – Она касается Мадженты Джеймс. Похоже, мисс Джеймс намеренно скрыла от нас кое-какую информацию, и Франсис считает, что вам следует это знать. Она не объяснила, в чем дело, только намекнула, что, если бы вам это было известно, вы не приняли бы ее на работу.
Андреас уловил нотку триумфа в голосе Ланы. Ему было известно, что Лана увлечена им, и это приводило его в смущение. К тому же он не забыл, как она поджала губы, когда он сказал, что сам решит все проблемы Мадженты.
– Франсис не позвонила вам сама, – продолжала Лана, – потому что она на встрече, но она хочет поговорить с вами сразу, как только вы приедете в офис.
После звонка Андреас гнал машину так, словно его преследовали демоны. Его беспокоило, что стало известно Франсис и почему она не может сообщить об этом своей помощнице.
В пути Андреас думал о многом. О том, как изменилась Маджента. О ее поведении с тех пор, как они стали работать вместе. О странных приступах амнезии, если разговор принимал неприятный для нее оборот. Наконец, о томике Байрона. Маджента вела себя так, словно никогда не видела эту книгу, не говоря уже об ужасной сцене, разыгравшейся шесть лет назад. Она заметила потрепанный переплет, однако ни слова не сказала о том, почему книга в таком состоянии. Словно она об этом напрочь забыла.
Андреас намеревался обсудить с ней это за ланчем, но, почувствовав, что вновь угодил в паутину ее чар, поспешил погрузиться в работу. Ему потребовались время и пространство, чтобы собраться с силами. А потом позвонила Лана.
