Теперь нельзя было без горечи и боли смотреть на обезображенное, в рубцах и шрамах, лицо Василия.
— Не узнали, товарищ генерал, — мрачно сказал сержант. — Теперь я и сам себя не узнаю. Красоты маловато.
— Ты — солдат, — мягко ответил командующий. — Твоя красота — в том, что ты жизни своей не жалеешь для народного счастья. А все остальное само приложится.
— Как же, приложится, — тихо повторил Василий, и на его лице появилась гримаса. Видимо, он пытался улыбнуться.
— А до войны кем работал?
— Каменщиком он был, товарищ генерал, — включился в беседу один из раненых. — Тут приезжал из воинской части старый друг Василия, гостинцы ему привозил, так говорит — на стройке, бывало, за ним никто поспеть не мог. Медведем звали за силу. И за красоту девушки очень уважали.
Командующий тепло попрощался с Василием и его товарищами. В другие палаты заходить не стал, а прошел прямо в кабинет начальника госпиталя. И все сопровождавшие его втиснулись туда же.
— Может, и правильно переживает сержант? — задумчиво сказал генерал. — Мало ему душевной красоты. Надо, чтобы такой геройский парень и лицом был хорош. Кончится война, вернется он в родные места, будет новые дома строить. Пусть все на него заглядываются. — Он помолчал и продолжил: — Умеют ведь медики такие операции делать. Пластические, что ли. Может, и ваши хирурги Мокина отремонтируют, чтоб еще красивее стал, чем до ранения. Попробуйте.
Командующий уехал, оставив врачей в смятении. Он, правда, сказал: попробуйте. Но кто же не знает, что просьба генерала равносильна приказу.
Через два дня начались ожесточенные бои, и об этом эпизоде мне пришлось забыть. Лишь месяца через три попал я в тот же госпиталь.
— Чем завершилась тогда история с сержантом Мокиным? — спросил я знакомого хирурга. — Как он выглядел после пластической операции?
— Какая, к дьяволу, операция, — чертыхнулся врач. — Ничего не было. Когда мы сообщили сержанту, что ему придется задержаться в госпитале, он только замахал своими огромными ручищами. А потом сказал: «Правильно говорил командующий: не в красоте счастье. Главное — врага бить покрепче, поскорее прогнать его с нашей земли, остальное само приложится. А девушки… Пусть полюбят и в рубцах. Стыдиться мне нечего». И вскоре выписался. А спустя неделю отличился в жарком бою и был представлен к новой награде.
Не знаю, где ты теперь, гвардеец Василий Мокин? Только уверен, что любят тебя и со шрамами на лице — боевыми отметинами мужества и отваги.
