Колька, сам себе удивляясь, покачал головой.
— Я-то ладно, у меня с детства соображалка плохо работала, а вот ты, да? — в институте учился, деньги хорошие получал, говоришь. Я, правда, тоже в лесхозе хорошо зарабатывал. Ну ладно, — и вот мы таскаемся с тобой не за хрен собачий по морозу. Иногда же сил-то не остаётся, а прёмся как заведённые. То есть не просто фигнёй маемся, а самым что ни на есть старательным образом. Вот так!
Докурили, стали одевать рюкзаки.
— Нет, Серёга, ты всё-таки мне скажи, — а ведь, если бы нас заставляли это делать, ведь ни за что бы не стали. Так?
— Это точно. Наверное, поэтому и нравится, что никто не заставляет.
— Это, Серёга, знаешь, — это вот есть обычные дураки, а есть поперечные. Вот мы с тобой поперечные дураки. Оба два. Но зато, знаешь, что я тебе скажу? Что мне кажется, который человек вот так вот сознаёт, что фигнёй мается, то он хоть сильно важным себя не считает, не выпендривается.
Во, какой вывод! Сейчас Кольку прямо в монастырь можно отправлять Дзен преподавать. Лекцию доступным языком читать о пользе неделания. У-вэй, по-моему, называется.
Впереди, километрах в семи вершинка, на ней небольшой скальничек, как сосок. Эту вершинку надо обогнуть слева, а потом начнётся долгий спуск — сначала в безымянную речушку, а потом в долину Ташту-Коля. Избушки там нет, но зато мы ещё с осени приметили стоящие в круг камни, под которыми хорошо ночевать.
Оттуда до дома дня три ещё топать. А потом из дома опять куда-нибудь в Паштапкысуу или в Ойюк. Час за часом, шаг за шагом с удовольствием пожирать пространство. Молча, механически перебирая лыжами. Беззвучно шевеля губами или разговаривая с Колькой на перекурах. Интересно, сумею ли так продержаться лет двадцать — двадцать пять?
Да и стоит ли держаться? Иногда так задумаешься и не знаешь — стоит или не стоит. Вроде, ничего сложного нет, занятия все приятные такие — кругом природа, люди тоже приличные окружают, питание здоровое. А только тоска иногда какая-то, видно, от неё зубами скриплю по ночам. Осенью даже проверку устроил насчёт того, стоит ли держаться.
Мы ружья в конторе в сейфе храним, под замком. В этом же сейфе казённые карабины стоят, и наган старый лежит, никому не нужный. В тайгу с револьвером ездить — только народ смешить, да и патронов к нему одна пачка всего. Но в руке его подержать приятно, пощёлкать курком. Я как-то вот так сидел, сидел, щёлкал, а потом вспомнил фильм «Охотник на оленей», вставил один патрон. Соотношение, конечно, не совсем правильное для чистого эксперимента — один к семи, но мне показалось, что и так сойдёт.
