— Хорошо, — сказал я, — можешь идти со мною. Но ты должен поклясться духом моего отца, что за все путешествие не прикоснешься к спиртным напиткам.
— Клянусь духом его! — воскликнул он и, бросившись на колени, взял мою руку и поцеловал ее. Потом поднялся и сказал деловым тоном: — Я буду благодарить бааса, если он даст мне два одеяла и пять шиллингов, чтобы купить табаку и новый нож. Где ружья, баас? Их надо вычистить. Пусть баас возьмет с собою маленькое ружье Интомби, то самое ружье, из которого он стрелял по коршунам на «Холме Убийства», то самое ружье, из которого он стрелял по гусям в «Гусиной Лощине», когда я заряжал для него, и он вышел победителем в состязаниях с буром, которого Дингаан называл «двуликим».
— Хорошо, — сказал я, — вот тебе пять шиллингов. Кроме того, ты получишь два одеяла, новое ружье и все необходимое. Ружья ты найдешь в маленькой задней комнате. Там же стоят ружья другого бааса, который теперь тоже будет твоим господином. Пойди, посмотри на них.
Наконец все было готово. Ящики с ружьями, боевыми припасами, лекарствами, вещами для подарков и съестными припасами были перевезены на борт «Марии». Туда же были перевезены четыре осла, которых я купил в надежде, что они пригодятся для верховой езды или как вьючные животные. Следует заметить, что только для человека и осла не опасны ядовитые укусы мухи цеце, если, конечно, не считать диких животных.
Мы проводили последнюю ночь в Дурбане (было полнолуние в конце марта), так как португалец Дельгадо заявил о своем намерении отплыть на следующий день. Стивен и я сидели на крыльце, курили и разговаривали.
— Странно, что брата Джона до сих пор нет, — сказал я. — Я знаю, что он хотел устроить эту экспедицию не только из-за орхидеи, но, кроме того, по какой-то другой причине, о которой он не хотел говорить. Мне кажется, что старика уже нет в живых.
— Весьма возможно, — ответил Стивен, — всякий человек, оставшийся один среди дикарей, легко может погибнуть. Но постойте. Что это такое? — он указал на кусты гардении, растущие около дома. Оттуда слышался шорох.
— Собака или, быть может, Ханс. Он забирается повсюду вблизи тех мест, где бываю я. Ханс, это ты?
Из-за куста гардении показалась чья-то фигура.
— Да, это я, баас.
— Что ты там делаешь, Ханс?
— То же, что и собака, баас — охраняю своего господина.
— Прекрасно, — ответил я. Тут мне пришла в голову одна мысль. — Ханс, — сказал я, — не слышал ли ты о белом баасе с длинной бородой, которого кафры называют Догита?
