Спохватившись, он повернулся к обрыву и начал сматывать верёвку, укладывая её кольцами у ног. Тут он вспомнил, что у основания раструба остался крюк, к которому привязана верёвка длиной в несколько десятков метров.
Мэллори настолько устал и озяб, что не в силах был даже разозлиться на себя, однако, вспомнив Стивенса, представил, как тот страдает, сразу встрепенулся. С угрюмым выражением лица пинком ноги новозеландец снова сбросил верёвку вниз, спустился по раструбу, отвязал вторую верёвку и швырнул крюк в темноту.
Не прошло и десяти минут, как Мэллори, надев на плечо мокрую связку, зашагал вместе с Миллером и Брауном к хаотическому нагромождению камней.
Стивенса обнаружили у громадного валуна метрах в ста от берега на расчищенном от камней пятачке размером не больше бильярдного стола. Он лежал на мокрой от дождя гравийной почве, на которую постлали дождевое платье, закрытый плащом из маскировочной ткани. Холод был собачий, но каменная глыба защищала юношу от ветра и дождя, смешанного со снегом. Все трое спрыгнули в углубление и опустили поклажу на землю. Засучив штанину выше колена, Андреа разрезал ботинок и снял его с изувеченной ноги Стивенса.
— Раны господни! — вырвалось у Миллера при виде кошмарного зрелища. Опустившись на колено, капрал наклонился, чтобы получше разглядеть, что произошло. — Ну и дела! пробормотал он и, оглянувшись, добавил:
— Надо что-то делать, шеф. Нельзя терять ни минуты, а то мальчишке конец.
— Понимаю. Мы должны спасти парня, Дасти. Просто обязаны, — ответил озабоченный Мэллори, опускаясь на колени. — Надо взглянуть, что с ним.
— Я сам им займусь, командир. — Голос Миллера прозвучал уверенно и властно, и Мэллори промолчал. — Медицинскую сумку скорей. И палатку распакуйте.
— А ты справишься? — с облегчением спросил капитан.
Мэллори не сомневался в капрале, он был ему благодарен, но решил всё-таки что-то сказать. — И что ты собираешься предпринять?
— Слушай, командир, — спокойно ответил американец. — Сколько я себя помню, у меня было три занятия: шахты, туннели и взрывчатка. Занятия довольно опасные. На своём веку я видел сотни ребят с изувеченными руками и ногами. И лечил их чаще всего я. — Криво усмехнувшись, Миллер добавил:
— Ведь я сам был начальником. Лечить своих рабочих было для меня что-то вроде привилегии.
— Вот и отлично, — похлопал его по плечу капитан. Займись парнем. Но как быть с палаткой? — Он невольно посмотрел в сторону утёса. — Я хочу сказать…
