Дом темных загадок | страница 121



Филипп пытается успокоить его взмахом руки. Его наручники тихо бряцают:

— Эмма наверняка спрашивает не просто так. Правда, Эмма?

— Том, мне очень жаль, если тебе мои расспросы кажутся глупостью, но… — Мой голос срывается, и я не могу выдавить ни слова.

— Эй, народ, так не пойдет, — умоляет Филипп, — мы должны держаться вместе. Пожалуйста! — Он смотрит на меня и ободряюще кивает.

У меня открывается второе дыхание.

— София, так кто этот человек на фотографии?

— Это очень старая фотография моего отца. — Она начинает тихо плакать. — Он ненавидит ее, потому что там он с сигаретой. Я выбрала ее только потому, что хотела позлить его. А теперь они отправят наше видеообращение. Это наверняка убьет маму. — Она всхлипывает громче.

Я не знаю, все ли правильно поняла.

— Твой отец? Это невозможно, — запинаясь, произношу я. — Человек на этой фотографии давно мертв.

Я нащупываю скованными руками цепочку, открываю зубами медальон и показываю ей. София рассматривает его, прекращает всхлипывать и явно растеряна.

— Это же… такая же фотография, — говорит она и, судя по ее виду, чувствует то же, что и я. Она совершенно огорошена. — Эмма, это действительно мой отец.

Филипп растерянно смотрит то на меня, то на Софию, то на медальон.

— Эмма, откуда у тебя снимок?

— От матери. Она говорила, что это мой отец, — шепчу я. — Шарль-Филипп Шевалье. Он умер до моего рождения, выполняя поручение от «Врачей без границ». — Я тяжело вздыхаю.

Все трое озадаченно глядят на меня, а до меня постепенно доходит, что все это значит.

Мой прошлый мир разлетается на тысячи частей, теперь его нужно собрать заново. Они оба живы. Моя мать и мой отец!

Глава 30

— Но тогда вы были бы сестрами по отцу! — Филипп высказывает то, что мне даже на ум не приходило.

Но он все же прав. И внезапно у меня с глаз словно падает пелена. Я понимаю, почему мне София кажется знакомой: мы же похожи. Об этом можно сказать не с первого взгляда, у нее слишком круглое лицо, но есть у нас и общие черты.

— И как это нам поможет? — Том на взводе, я вижу, что он едва сдерживается. — Что это нам дает?

Я закусываю губу:

— Том, Филипп, вы помните, что я вас спрашивала, как вы сюда попали?

Оба кивают.

— Хорошо, тогда слушайте.

Настал момент, когда я должна рассказать им о причине своего появления здесь. Больше не могу удерживать в себе гору информации.

Набираю побольше воздуха в легкие и выкладываю все. Про несчастный случай, про пакет с альбомом, про снимки. Ничего не упускаю, даже свои подозрения по поводу остальных. Сообщаю о находке в комнате Николетты, газетной вырезке о Себастиане и студентке, которая покончила с собой в клинике, где работала моя мать. Я почти закончила, хочу рассказать самое страшное — о комнате с мониторами и Николетте, но в последней момент сдерживаюсь. Если там наверху сидит Себастиан и подслушивает, такое заявление — это мой смертный приговор.