В этот раз я уверена, что мне не послышалось. Это точно шум захлопывающейся двери. Я не одна! Но он был такой тихий, что лучше держаться настороже. Я сую фотографию и медальон в карман джинсов. И тут же снова слышу тихие шаги. Заинтересовавшись, я проскальзываю к лестничным маршам и осторожно склоняюсь через каменные перила.
Это Себастиан. Он совершенно спокойно спускается вниз, он уже почти дошел до последнего марша перед первым этажом. Я просто разрываюсь — одна часть меня хочет позвать его, чтобы не быть одной, но другая пересиливает, и я не издаю ни звука.
Откуда он вышел? Что за дверь закрылась? Здесь наверху Себастиана не было, иначе я бы знала. Но на лестничных клетках нет никаких дверей. Или все же этот звук мне померещился? Я снова смотрю вниз из-за перил. Лестничные марши пусты. Осторожно пережидаю еще некоторое время, потом ковыляю вниз до следующей площадки так тихо, насколько возможно. Тут меня встречает, склонив голову, вставшая на дыбы лошадь Наполеона с картины. Никаких дверей, лишь отвратительная картина, которая немного покачивается из стороны в сторону. Мне требуется пару секунд, пока до меня доходит, что все это значит. Я отодвигаю картину в сторону и совершенно не удивляюсь, когда за ней обнаруживаю крошечную дверную ручку.
Потайная комната, похожая на камеру в библиотеке. Секунду я колеблюсь: может, именно здесь они спрятали телефоны? Я поворачиваю ручку и вижу слабо освещенный коридор. Медленно хромаю вперед, в голове сумасшедшей каруселью вертятся мысли. Моя мать, которая врала мне постоянно, может быть, все еще жива, моя мать — девочка со стигматами; а еще студентка, которая покончила с собой в клинике, и Себастиан, снова этот Себастиан.
Ход несколько раз некруто свернул, потом я останавливаюсь перед огнеупорной стальной дверью. Сомневаюсь, но все же открываю ее.
И вижу две тяжелые пластиковые шторы, которые обычно используют в забегаловках, чтобы отделить зал от кухни. Я отодвигаю их и спустя секунду застываю от изумления.
Передо мной нечто вроде пункта управления, как в НАСА, только здесь на мониторах не Вселенная или Луна, а комнаты замка. Монитор на мониторе.
Не веря своим глазам, я мотаю головой, постоянно бормочу:
— Нет, нет, нет.
Словно находка от этого растворится и исчезнет. Этот замок — не зона строгого режима, а мы — не заключенные. Я считаю мониторы. Их двенадцать. Целых двенадцать! Я узнаю главный холл и две душевые, а также коридоры, ведущие в подвал, столовую, бальный зал с камерой, нашу с Софией спальню и комнату мальчиков, сад и северное крыло замка. Три монитора выключены. Кроме того, есть еще звуковые колонки, если я правильно понимаю. С этими микрофонами можно прослушать любой разговор в замке, в любом месте. Каждый мог услышать, что я говорила об убийцах моей матери. Или то, что София говорила о кумпунофобии мне и Беккеру.
