За трое суток, проведенных в этих стенах, Матвей досконально изучил распорядок, всех конвойных, прогулочный двор. Мог с завязанными глазами пройти от камеры до следственной комнаты, безошибочно сказать, в каком кармане у какого конвоира ключ от шлюзовых переходов… Много чего. Кое-какие наметки у него уже были. Так, изучив прогулочный дворик, куда их ежедневно выводили всей камерой, он пришел к выводу, что вполне сможет выбить ногами потолочные решетки. Для этого нужно лишь каким-то образом на них повиснуть. Потом просто раскачаться, подтянуть ноги и двинуть вверх. Наметанным глазом Матвей определил, что седьмой и шестой прутья держатся на честном слове и проржавели в местах сварки. Сразу за бетонным забором была улица. Оттуда отчетливо доносились звуки машин, гремел трамвай… Однако у этого варианта был один изъян. Как ни крути, а будь он хоть олимпийским чемпионом по легкой атлетике, так подпрыгнуть, чтобы зацепиться за прутья решетки, он не сможет. Поэтому придется прибегнуть к помощи одного из сокамерников. Можно вынудить силой, можно уговорами. Однако, после того как Матвей уйдет, этот второй становится соучастником побега. Все трое находившихся с ним в камере подследственных не горели желанием портить отношения с полицией. Ведь это отразится не только на содержании, но и на результатах расследования в целом.
– Кораблев! – не выдержал Цуркан и помахал рукой перед лицом: – Очнитесь!
– Почему я отказался от адвоката? – переспросил Матвей. – Потому что не считаю себя виноватым.
– Странный вы, – хмыкнул Цуркан. – Тогда, возможно, быстрее докажете свою невиновность.
– Ее есть кому доказывать, – заверил Матвей его. – По моему делу проходит Сомова Марта…
– Знаю, ваша сожительница, – кивнул следователь.
– Не сожительница, а жена, – поправил его Матвей.
– Мы опираемся на документальное подтверждение любого факта. Вы не расписаны.
– Ошибаешься, – разозлился Матвей. – Еще как расписаны, – и показал взглядом в потолок: – На небесах.
Двери с грохотом распахнулись, и в комнату вошел Руднев. На этот раз подполковник был в форме. Махнув рукой вскочившему со своего места Цуркану, чтобы тот сел, он упер руки в бока и уставился на Матвея:
– Все упорствуешь?
– Не упорствую, а говорю как есть, – спокойно ответил Матвей.
– На обнаруженном в твоем доме топоре оказались твои отпечатки пальцев, – констатировал Руднев.
– Я в этом не сомневался, – усмехнулся Матвей. – Жена хранит мне верность, и, кроме меня, в доме мужчин не бывает…
