Профессор Левдал помог ей открыть магазин мод. И фру Левдал прилагала все усилия, чтобы поддержать это коммерческое предприятие.
При магазине имелись две комнатки, в которых она жила с сыном. Второй же этаж она целиком сдавала квартирантам.
Итак, ужин проходил под оживленную болтовню ее сына. Наконец с едой было покончено, и тогда маленький Мариус сказал матери:
— Ну, а теперь сними шляпу — мы должны еще позубрить.
— Как? Ты опять собираешься учиться? Уже девять часов. Тебе надо отдохнуть.
— Что с тобой, мама! Я должен выучить то, что задано по латыни!
— А что же ты делал у Абрахама?
— Мы с ним готовили уроки по остальным предметам.
— А разве вы не вместе учите латынь?
— Нет, латынь мы тоже вместе учим, но Абрахаму не нужно так много знать, как мне. Я должен отлично подготовиться к латинскому уроку, иначе Олбом пожалуется ректору.
Фру Готтвалл с тревогой сказала сыну:
— Не надо, не надо тебе больше заниматься сегодня! Ведь это вредно для твоего здоровья.
Мать подошла к сыну и обняла его, но у мальчика не было времени для таких нежностей. Он вырвался из ее объятий и взялся за латинскую книгу.
— Мама, мы начнем вот отсюда. Ты спрашивай меня и следи за каждым словом.
Бедная фру Готтвалл действительно научилась «спрашивать» сына. Но так как из его ответов она не понимала ни слова, то эти уроки для нее были чрезвычайно утомительным завершением рабочего дня. И тут даже преклонение перед ученостью сына не всегда позволяло ей держать глаза открытыми.
Фру Готтвалл механически прочитывала латинское слово, после чего Мариус торопливо говорил все, что полагалось сказать об этом слове.
— Candescere, — сонным голосом произнесла фру Готтвалл.
В ответ маленький Мариус быстро затараторил:
— Candescere — candi — candes can…
Но тут Мариус неожиданно осекся и густо покраснел. Он забыл, что следовало дальше. Пальцы мальчика, механически совершавшие свою работу над носовым платком, нервно забегали теперь по книгам в поисках учебника Мадвига.
Фру Готтвалл стряхнула с себя сонное состояние. Она с тревогой следила за сыном, так как уже не раз видела его таким: что-то в нем вдруг останавливалось, и он становился словно невменяемым. Мать знала, что тут необходимо энергичное средство — немедленно отправить его спать.
Поэтому фру Готтвалл, схватив сына за руки, решительным тоном сказала:
— Ну нет, хватит на сегодня! Тотчас же ложись в постель. Я уверена, что завтра ты встанешь со свежей головой и тогда отлично вспомнишь то, что сейчас забыл.
