— Кажется, южный ветер, Габриель? — сказал консул, прислушиваясь к порывам ветра, шумевшего в листве деревьев.
— Сильный зюйд-вест, отец, — отвечал Габриель.
— Хорошо, — сказал младший консул. — Это нам не повредит, лишь бы не было северного; он нагоняет воду в верфи.
Дамы встали, чтобы пожелать спокойной ночи, а Мортен — чтобы опрокинуть еще один стаканчик; вдруг снизу донеслись возбужденные голоса. Кто-то бежал вверх по лестнице, прямо к гостиной. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался старик Андерс. Лицо его было бледно, насколько это допускали сажа и смола, въевшиеся ему в кожу; жесткие волосы торчали во все стороны. Держа шляпу в руке, он бросился к консулу и начал:
— Вы… вы… вы…
Он повторял это слово все быстрее и быстрее, но был не в состоянии добавить к нему хоть один звук; все поняли, что он хотел сказать что-то очень важное. Он страшно покраснел от усилия:
— Вы… вы… вы…
— Да пропой, черт тебя побери! — воскликнул младший консул и топнул ногой.
Тогда старик пропел на мотив старинной веселой песенки:
— А в смоловарне начался пожар…
В тот же момент кто-то в саду закричал изо всех сил:
— Пожар! Пожар!
Мортен быстро раздвинул гардины, и все сразу увидели красноватый отблеск за темными стеклами. Все бросились к окнам.
— Тихо! — зазвучал голос консула. Все остановились и взглянули на него. Этот сухой, небольшого роста человек стоял выпрямившись; глаза его были спокойны и ясны, нижняя губа выпячена. Глава дома сказал:
— Горят верфи! Ты, Мортен, бери оба пожарных насоса, ключи висят в прихожей. Возьми и ведра.
Мортен выбежал исполнять приказание.
— Задира! Ты иди во второй этаж среднего здания, там лежит большой парус; его надо бросить в море, а затем накрыть им материальный склад. Понимаешь? Материальный склад нужно спасти, иначе…
Но дядюшка Рикард уже поспешил из комнаты вместе со стариком Андерсом.
— Габриель! Ты беги наверх, в хутор… Габриель… — позвал консул, но Габриеля уже и след простыл, он выбежал в другую дверь.
— Ах! Ну и бездельник же этот мальчишка! — невольно вырвалось у младшего консула.
Жуткий черный дым и темно-красное пламя разрастались с каждой минутой, словно набираясь сил и торопясь укрепиться, прежде чем люди сумеют оказать сопротивление. Но Габриель ничего не боялся; он видел только красное облако над кораблем, которое поднималось очень высоко в серое небо, и Габриель смело бросился в шкиперский поселок. Когда он увидел, что кораблю грозит опасность, его первой и единственной мыслью был Том Робсон, и мальчик побежал к дому, где его давно хорошо знали.
