– Кстати, – опомнился вдруг Кирилл. – А что ты сказала родителям?
– Ничего, – засмеялась девушка. – Я оставила им записку. Написала, что уехала с очень хорошим человеком на пару дней.
– А откуда ты знаешь, что я хороший человек? У хорошего человека есть какие-то особые признаки?
Кира на секунду задумалась.
– Мне так кажется. Не исключено, конечно, что ты коварный злодей-искуситель, который отвезет меня завтра в гарем к однорукому старику миллиардеру… Но я вижу, что в тебе есть что-то такое…
– Какое?
– А вот такое! – Девушка вдруг прыгнула на Кирилла и быстро уложила его на лопатки. – Моли, злодей, о пощаде или тебе несдобровать!…
Глаза Кирилла, как ни странно, потухли. Он прижал девушку к себе и на минуту отключился. Такое на него иногда находило. В разгар веселья или занятий любовью им вдруг овладевало какое-то странное оцепенение, и он вспоминал минуты своего унижения, которые не могли вытравить из его памяти ни деньги, ни женщины, ни вино. Он вспоминал ту далекую пору, когда был зеленым юнцом, нерешительным, боящимся призыва в армию. Этого Кирилл боялся, этого боялась и его мать. Она настаивала на поступлении в институт, но ему не хотелось учиться. Впрочем, выбора не было. Пришлось думать об институте. В какой – не имело значения. Поступил в политехнический. Учеба давалась легко. Иногда было даже интересно. Но тут правительство отменило отсрочку от призыва в армию всем без исключения студентам, и перспектива оказаться в камуфлированной одежде где-нибудь на Кавказе снова появилась перед Кириллом. И тут он впервые услышал об отце. Столько лет мать избегала разговоров о нем, а однажды вечером вдруг сказала:
– Ничего не поделаешь, придется обратиться к отцу.
Вздыхая, мать набрала номер телефона и после короткого разговора куда-то ушла… Когда вернулась, смотреть на нее было страшно. Открыв бутылку водки, мать налила себе полный стакан, чего не делала никогда в жизни, и полностью осушила его.
– Этот мерзавец от тебя отказался. Подлец! Как я могла любить такого?…
Она плакала очень долго. Выпила почти всю бутылку водки. Потом ее рыдания стихли и она снова взяла в руки телефон.
– Есть еще один человек. Уж он-то точно поможет.
Взяв трубку, она вдруг прошептала:
– Господи, прости, что я делаю это!
Спустя некоторое время Кирилл впервые увидел Наставника. Мать была рядом. Кирилл заметил, что Наставник очень странно смотрел на нее. Глаза его как будто вспыхивали, и он тут же переводил взгляд на Кирилла. За весь вечер гость не проронил ни слова, слушая, как мать последними словами ругает какого-то типа со странным прозвищем Советник. Только в конце разговора Кирилл догадался, что этот Советник и есть его отец. Понял он и то, что всю троицу – мать, отца и странного старика, сидящего в кресле, связывали какие-то сложные отношения. В какой-то момент они разошлись по непонятной причине и встретились вновь лишь спустя много лет.
