Около пяти минут ушло на то, чтобы из всего этого красочного многообразия Юля смогла выбрать одну карту – самую, на ее взгляд, красивую… Карту с бубновой дамой в крохотном окошечке. Ей показалось, что дама очень похожа на нее саму.
Анна Павловна с многозначительным кивком приняла из Юлиных рук карту, и гадание началось…
***
До глубокой ночи на восьмом этаже многоэтажного дома в просторной квартире, похожей на произведение искусства, не смолкали голоса… Артем в разговоре о гадалке настаивал на серии случайных совпадений, хорошем знании человеческой психологии и тонкой интуиции. Юля убежденно доказывала, что никакие совпадения и познания в психологии не помогут совершенно незнакомому человеку так глубоко проникнуть в прошлое людей. Приглашенная в качестве арбитра Полина помалкивала, попивая кофе. Ничего другого ей делать не оставалось, так как супруги в запальчивости забыли посвятить Полину в суть дела.
– Откуда, скажи, она знает о том случае со змеей на курорте? – наступала Юля. – Мы ведь никому об этом не говорили, даже Полине. Правда, Полина?…
– Правда, – согласилась Полина, – но вот если вы будете так любезны и объясните наконец, о чем спорите битый час, тогда я, может быть, кроме декорации, пригожусь вам еще на что-нибудь.
– Извини! – Юля хлопнула себя по лбу. – В пылу начавшегося спора совершенно забыли тебе все рассказать. Давай, Артем!…
– А почему именно мне оказана столь высокая честь?
– А кто у нас мужчина в доме! – отрезала Юля. Артем покорно развел руками и приступил к повествованию:
– Все началось вчера – в тот самый момент, когда ты, Полина, притащила к нам в дом эту газету бесплатных объявлений. Мы, в целях решительной борьбы со скукой и хандрой, не нашли ничего лучше, чем позвонить по одному из телефонов, указанных там. И как думаешь, кому мы позвонили? Гадалке!…
– Вот теперь мне кое-что становится ясно! – улыбнулась Полина.
– Сегодня мы нанесли ей визит!… Скажу честно – я ожидал чего угодно, но только не того, что услышал. Гадалка с помощью карт так точно описала наше прошлое, что теперь невольно верится, что и предсказанное ею будущее – не плод больного воображения… Самое гадкое во всем этом, на мой взгляд, состоит в том, что, даже если ее предсказания неверны, все то, что мы сегодня услышали, будет невольно накладывать отпечаток на нашу последующую жизнь. Теперь в каждом факте, на который еще вчера ни я, ни Юля не обратили бы внимания, будет усматриваться некий «знак судьбы», рок или еще какая-то мистика.
