Две Валентины сидели за столом друг напротив друга. Периодически отхлебывая из стаканов, где плескался один из плодово-травяных коктейлей Валентины, они обе смотрели в окно.
— Хочешь коктейль, Миро? — не поднимая головы, спросила Валентина.
— Я что, смертник? — усмехнулся Миро. — Извините, я вовсе не хотел вам мешать.
— Ничего, — покачала головой Валентина.
Юная Вэл упорно молчала.
Миро вошел в кухню, открыл кран, налил себе полный стакан воды и залпом выпил.
— Я ж говорила, что это Миро пошел в туалет, — сказала Валентина. — Никто не способен произвести в день столько жидкости, как наш общий знакомый.
Миро хмыкнул, но Вэл даже не улыбнулась.
— Я помешал вашему разговору, — промолвил он. — Я лучше пойду.
— Останься, — попросила Валентина.
— Пожалуйста, — сказала Вэл.
— Дамам отказать не могу, — ухмыльнулся Миро, поворачиваясь к юной Вэл.
Она пихнула ему ногой стул.
— Садись, — приказала она. — Мы с Валентиной беседовали о нашей похожести.
— И пришли к выводу, — вступила Валентина, — что я должна сойти в могилу первой.
— Напротив, — возразила юная Вэл. — Мы решили, что Джепетто создал Пиноккио вовсе не потому, что ему хотелось сына. Ему с самого начала нужна была марионетка. А сделать настоящего ребенка ему было лень. Он хотел, чтобы марионетка танцевала — только за нитки ему было лень дергать.
— Значит, ты — Пиноккио, — подвел итог Миро, — а Эндер…
— Мой брат не хотел создавать тебя, — сказала Валентина. — И он вовсе не желает управлять тобой.
— Я знаю, — прошептала Вэл. И внезапно на ее глазах выступили слезы.
Миро протянул руку, чтобы накрыть ее пальцы, но она резко отдернулась от него. Хотя сделала она это не специально, просто она хотела смахнуть с ресниц мешающие, надоедливые капли слез.
— Он бы обрезал нити, если б мог, я это знаю, — продолжала Вэл. — Как Миро оборвал нити, поддерживающие его старое искалеченное тело.
Миро прекрасно помнил ту сцену. Вот он сидит в кресле космического корабля, разглядывая собственного двойника, полного сил, юного и здорового; а вот он уже этот самый двойник, всегда им был, и смотрит он на искалеченное, изломанное отражение себя. Прямо у него на глазах это ненавистное, нежеланное тело рассыпалось в пыль и пропало.
— Вряд ли он ненавидит тебя, — сказал Миро. — Я свою старую личность ненавидел.
— Ему не обязательно ненавидеть меня. Твоего двойника убила не ненависть. — Вэл старательно избегала встречаться с ним взглядом. Обследуя всевозможные миры, они много часов провели наедине друг с другом, но ни разу не касались столь личных вопросов. Она не осмеливалась обсуждать с ним тот момент, когда они оба были созданы. — Пребывая в старом теле, ты от всей души ненавидел свою телесную оболочку, но, оказавшись в новой системе, ты просто перестал обращать внимание на свое старое вместилище. Оно перестало быть частью твоей личности. Твоя айю больше не несла за него ответственности. Опускаем кролика в шляпу, раз — и он пропал!
