– Безумно интересно,– отозвалась Эвелина, с преувеличенным вниманием разглядывая узор под ногами. В помещении царила полутьма. Лишь свечи да уже догорающий камин едва освещали комнату, и это не мешало мраку безраздельно властвовать в углах. Девушка надеялась, что в темноте правитель не заметит слез в ее глазах.
– Посмотри на меня,– словно прочитав ее мысли, попросил император. Эвелина, не в силах сопротивляться, подняла голову, с тихой обреченностью уставившись на мужчину. Блики огня заиграли на мокрых от слез щеках.
Дэмиен встал с кресла и в один шаг преодолел разделяющее их расстояние. Осторожно поднял девушку с колен.
– Не плачь, прошу,– шепнул Дэмиен на ухо ученице.– Все будет хорошо, обещаю.
Эвелина закрыла глаза, подчиняясь неизбежному. Она не помнила, как он отнес ее на кровать, как раздел, действуя бережно и мягко. Девушка лишь чуть слышно вздохнула, когда почувствовала зарождение глубоко внутри знакомой сладостной волны, от которой кожа покрылась мурашками.
Она так и не поняла, когда именно пропал гнет чужой воли. До того, как ее губы шевельнулись, отвечая на невысказанный вопрос и умоляя продолжать, или уже после.
Все было в эту ночь. И мимолетные прикосновения, от которых, казалось, кровь закипала в жилах. И легкие чуть заметные поцелуи, словно сама ночь ласкала девушку. Но было и еще одно, в чем Эвелина потом боялась признаться себе. Острое, невероятное наслаждение от ощущения собственного унижения. На один мучительный миг она почувствовала себя рабыней в руках умелого хозяина. И выгнулась дугой от небывалого блаженства, смешанного с терпким привкусом полного бессилия что-либо изменить.
А на рассвете, когда мрак в комнате посерел и стали видны очертания предметов, император ушел, насмешливо шепнув на прощание:
– Сначала ты признала слабость передо мной. Теперь, познав удовольствие в подчинении, ты проиграла вновь.
Эвелина вскрикнула от неожиданной резкой боли, когда губы Дэмиена, словно случайно, прикоснулись к запястью, обжигая нежную кожу огнем. На месте поцелуя проступили багровые линии шрама, складывающиеся в рисунок – два круга, один вписан в другой и чуть наклонен по отношению к нему.
* * *
Девушка сидела на самом краю пропасти, свесив ноги в пугающую своей близостью бездну. Где-то далеко под ней волны с ревом набрасывались на скалистый берег, разбивались в белые клочья пены и вновь отступали в океан. Чтобы через миг повторить бесславный подвиг.
Эвелина приходила сюда каждое утро на протяжении недели после инициации, а уходила только с закатом, когда тропинка терялась во мгле и приходилось спускаться почти на ощупь. Благо на ее продолжительные отлучки мало кто обращал внимание. Слишком поглощены были сокурсники своими переживаниями по поводу закончившегося ритуала.
