Вэнс повысил голос и заявил на весь зал с повелительными интонациями своего вчерашнего оперного героя:
— Достаточно. Всем спасибо. Все свободны.
Актриса приоткрыла рот от удивления, и ее красиво накрашенное лицо застыло в напряжении. Режиссер подпрыгнула от неожиданности:
— А вы не посмотрите… еще один диалог… — Она по пыталась вернуть интерес рок-певца, делая многообещающие жесты в сторону сцены, но Вэнс упрямо выдвинул нижнюю челюсть и сжал ручки кресла.
— Нет. Хватит. Она мне не подходит. Ни голоса, ни слуха.
Он поднялся, оставив оскорбленную даму-драматурга переваривать его грубость, и кивнул мальчишкам, вскочившим со своих мест.
— Привет. Как дела?
Следующие двадцать минут Гемран раздавал автографы, отвечал на вопросы поклонников, которых в этом зале оказалось порядочно. И старательно не замечал молодой актрисы-неудачницы, многозначительно крутящейся возле него.
Потом, отбившись от фэнов, подошел ко мне. Сел рядом. Лориан с Максом остались с актерами, поглядывали издали на своего кумира, но не решались мешать его беседе. Фотовспышки сверкали с регулярностью в несколько секунд. Британец не обращал на это внимания. Привык.
— Какие еще проблемы, кроме внезапного появления твоей бывшей возлюбленной?
Гемран невесело усмехнулся, показывая, что принимает мой оптимизм, но не в состоянии ответить тем же.
— Последнее время, месяца три, я начал чувствовать вокруг себя странную суету. Постоянно вьются незнакомые люди, предлагают контракты. Выгодные, но… чувствую в них какой-то подвох. Не пойму какой. Как будто подталкивают к далекой, но значимой цели. Звучит что-то типа: «Парень, у тебя может быть очень многое. Все, что захочешь. Ты знаешь, чего хочешь? Деньги. Настоящие деньги, не те, которые получаешь по контракту со своей звукозаписывающей компанией. Положение в обществе. Не в том, состоящем из обкуренных подростков и молодежи. В настоящем обществе. Ты можешь получить все это, но не сейчас. Ты еще не готов. Пока не готов». Странные намеки, странные взгляды, заманивают, как в масонскую ложу.
Вопреки привычке опускать взгляд во время собственного монолога, он пристально смотрел на меня. Требовательно, как будто был уверен, что я знаю ответы на его вопросы.
— А сам ты хочешь настоящих денег, настоящего общества, настоящей славы?
Вэнс улыбнулся:
— О славе речи не было. А деньги нужны всегда.
— Тогда о чем была речь?
— Не знаю. Сам не знаю… — Он опустил голову, глядя на свои руки.
А когда поднял ее, по узкому проходу, направляясь к нам, уже шла девушка.
