На втором этаже было тихо и торжественно, как в приемной у лечащего профессора. Ковер на полу от стены до стены, в две стороны высокие двери, у окон громадный стол, три телефона, на стене портреты Сталина и Берия в золотистых рамах, а за столом капитан, деловито и молча разбирающий бумаги.
— К Кораблину? — он поднял голову. — Морозов? Знаю. Сейчас доложу.
С бумагами в руках капитан скрылся за левой дверью, беззвучно закрыв ее за собой. Щеки у Сергея загорелись, он злился на себя, стараясь перебороть волнение, но ничего из этого не выходило, стоял, переминаясь с ноги на ногу, как в ожидании судилища.
Капитан вышел, оставив дверь открытой. Кивнул:
— Заходи.
Там была вторая дверь, Сергей приоткрыл ее:
— Можно?
И увидел перед собой породистое лицо с двумя подбородками, лицо пожилого человека с седыми висками, в отглаженном шевиотовом костюме, при галстуке. Кораблин внимательно осмотрел Сергея, шагнул к нему и вдруг подал руку. Значит, не чекист, тотчас подумал Сергей, осторожно пожал эту руку с чувством благодарности. «Или не знает, что я бывший зек?», — вдруг подумал он, а хозяин кабинета уже зашел за стол, сел и сказал:
— Садитесь. Дело у нас неотложное, есть указание комиссара Дальстроя о совхозах.
И приготовился слушать. Морозов, не отводя глаз, начал без предисловий:
— Примерно двадцать гектаров мы признали годными под первое освоение, это при простом осмотре, без отбора и анализа образцов.
И положил на стол план угодий, указав, где и сколько можно освоить под пашню, добавив:
— Но если мы хотим, чтобы новые земли дали урожай уже на будущий год, надо приступать к разработке немедленно. А для этого… И осекся, не понимая, почему начальник улыбается, и улыбка его совсем не служебная, а просто человеческая.
— Сколько сидели и где? — как-то даже весело спросил Кораблин.
И, выслушав, сказал:
— Считайте, вам повезло, очень даже повезло, Морозов. Вижу, что не утратили интереса к жизни. Явление не частое. Берегите свой рабочий азарт, набирайтесь опыта. Здесь и сегодня, и завтра будут цениться такие специалисты. Замах у вас с Хорошевым, прямо скажу, невелик, эта осторожность, конечно, от Хорошева. Надо удвоить, по меньшей мере удвоить, площадь огородов, вот каким мы видим первый шаг. Это и государственная задача, и наша общая обязанность, вы лучше меня знаете, чем и как кормят в лагере, к чему это приводит. Все шестьдесят тысяч у нас сидят на перловке и куске хлеба; цинга, пеллагра, инвалидные городки переполнены. Вы кое-что можете сделать для сохранения людей, по-нашему — рабочей силы. С вашим-то молодым азартом… Будем говорить на первый раз о сорока гектарах. Что нужно для этого?
