— Ну вот, все готово, после обеда можно выходить в море.
Стефаун оживился: ему порядком надоело быть сухопутным матросом.
— Может, придумаем нашему судну новое название? А то больно у него дурацкое имя — «Оладья»…
Судовладельцу это не приходило в голову. Для него имя «Оладья» было неотделимо от лодки, ни о каком другом не могло быть и речи.
Лои высказал это своему матросу, но тот пригрозил отказаться от работы: он не согласен ходить на судне, названном в честь кушанья.
— Представляешь, как бы над нами смеялись, если б лодка называлась «Рождественский окорок»? — сказал матрос.
— Но она же так не называется, глупый ты человек! — возмутился судовладелец.
Неуступчивость хозяина рассердила матроса, он заявил, что увольняется, и пошел домой.
Впрочем, после обеда он снова появился на берегу и признался, что в конце концов название лодки — не самое главное, он, так и быть, остается.
В честь этого дня у Лои напекли оладий, так что волей-неволей им пришлось сбегать домой выпить кофе. Пьетюр посоветовал отложить выход в море до ужина, чтобы успела высохнуть краска. Сам он нанялся для лова сельди на одно рейкьявикское судно и должен был уходить в рейс через два дня.
До самого вечера команда «Оладьи» сидела на берегу, рассуждая о том, насколько удачной будет этим летом путина. Стефаун больше не захотел числиться простым матросам, пришлось повысить его до штурмана.
— Стефаун Бьерднссон, штурман «Оладьи», — с серьезным видом проговорил он, ковыряя в носу. — Хорошо звучит, правда?
— Неплохо.
Капитаном по праву стал Лои — ведь он был владельцем судна и имел некоторый опыт рыбного промысла.
— Самое неприятное — что нам не разрешат выйти за пределы гавани, — насупившись, сказал капитан. — А надо бы отойти подальше. Здесь, в бухте, кроме мелкоты, ничего не поймаешь.
Время от времени они прерывали разговор и подходили к своему кораблю, чтобы потрогать пальцем краску. Она постепенно высыхала.
После ужина пришли спускать лодку на воду братья Стефауна. Пришел также Пьетюр, а с ним Сигрун, которую обещали прокатить до пристани.
Вставили шлюпочную пробку, и взрослые выстроились вдоль бортов.
— Раз-два — взяли!
Все дружно налегли. Лодка была тяжелая, и братья Стефауна чертыхались, но наконец «Оладья» все же сдвинулась с места и мало-помалу съехала в воду. Лои со Стефауном прыгнули в лодку и установили весла, а Пьетюр сначала перенес Сигрун, потом залез сам.
Лодка была четырехвесельная. Пьетюр сел на передние весла, а Лои со Стефауном разобрали задние. И вот «Оладья» отчалила.
