– Я пьяна.
– Да, и это тоже, – улыбнулся он.
– Вам до…
У нее перехватило дыхание во время очередного стремительного па, и он, видя, что она закрыла глаза, осклабился. Бедная девушка, она явно разрывалась между желанием запрокинуть голову назад, отдаваясь танцу, и крайней необходимостью не делать резких движений, чтобы не побеспокоить свой наполненный бренди желудок. Из жалости к ней он снизил темп и дал ей возможность прийти в себя.
– Вам… – снова начала она. – Вам должно быть противно.
– Противно? – воскликнул он. – Отчего? Вы прекрасны, даже когда пьяны. Ваше лицо горит, глаза широко распахнуты, а полные алые губы жаждут поцелуев.
Он скользнул взглядом по ее губам, задаваясь вопросом, долго ли сможет сопротивляться искушению. «Совсем недолго», – подумал он.
Он уже подался вперед, склоняя голову, ощутил на своей щеке ее дыхание.
Вдруг она отстранилась, явно сглатывая, затем широко открыла рот. У нее был вид выброшенной на берег рыбы, и он выпрямился, озадаченный ее непонятным поведением. Затем, удивляя его еще больше, она повторила всю последовательность своих действий.
– Что с вами?
Нахмурившись, она снова все это проделала. Потом он почувствовал, как тело ее обмякло, и она тяжело вздохнула.
– Не могу! – простонала она.
– Что?
– Рыгать. Мой брат Джеффри постоянно это делал. Но я, кажется, не могу.
Она снова сглотнула и открыла рот. После того, как ничего не произошло, она испустила стон.
– Я считаю, что это очень омерзительно, и, уверена, вы тоже. Если только…
София попытала снова, и опять безрезультатно.
Он уже не мог сопротивляться, внутри него теснился смех, который, словно пузырьки шампанского, вспенивал его кровь. Он широко улыбнулся.
– Дорогая моя, вы прелесть.
– Я пытаюсь быть отталкивающей.
– Вы очаровательны.
Затем, чтобы еще больше ее раздразнить, он снова закружил ее, стараясь не замечать боли в ноге, ощущая лишь тяжесть ее тела, так интимно к нему прижатого. Он кружился все быстрее и быстрее, принуждая ее разделить свое счастье, до тех пор, пока она не засмеялась таким веселым смехом, какой ему редко доводилось слышать.
И они продолжали вместе танцевать.
Где-то в полумраке комнаты тихонько захрапела тетя Агата.
У него не было права целовать Софию. Таких вольностей до свадьбы честные мужчины себе не позволяют. Тем не менее у него не было и сил сопротивляться. Он прикоснулся к ее губам, как уже много раз делал в своих мечтах.
Он так крепко прижимал ее к себе, что она не могла уклониться, и ей ничего не оставалось, как позволить ему отведать вкус ее уст.
