— Прощай, — тихо сказал Кир и пошел к машинам.
Как он и ожидал, здесь вовсю бушевал Змий.
— Что, капитан, просрал ребят? — накинулся инквизитор на Скифа.
— Завянь, — приказал Кир, — вернемся на оплот, устроишь трибунал, а пока я здесь командую и твой приказ не лезть ни ко мне, ни к моим людям. Так что сиди и тихо, записывай в блокнотик.
Змий снова задохнулся и побагровел, сплюнул на ботинок Скифа и полез в БРДМ. Неподалеку от костра двое парней копали могилу. Скиф взял саперную лопатку из машины и пошел им помогать. Это единственное, что он мог сделать для погибшего бойца. Часовой — опасное занятие, особенно когда есть враги.
Через двадцать минут все было кончено, Артема закопали и дали прощальный залп из трех карабинов.
— Ты у меня сгниешь в тюрьме, — пообещал Змий, когда колонна тронулась, — если будет чему гнить, когда я с тобой потолкую.
— Не пугай ежа голой жопой, — ответил Кир, его снова начало мутить, а перед глазами появились яркие пятна.
Данила довольно хохотнул, но быстро скис под взглядом инквизитора. В караване вряд ли бы нашелся человек, который относился бы к Змию без страха или отвращения. Кроме Скифа. Его Змий просто бесил.
Прошел еще один день, опять все тоже самое: завалы на дороге, ямы, промоины. Ночь посреди чистого поля. Кир приказал сократить число дозоров и составил их только из своих бойцов — три смены по четыре человека, проверка раз в десять минут. Ночь прошла спокойно. На этот раз Ящик уверенно отправил командира спать, чему Кир был несказанно рад, часовой сегодня из него был никакой. Яркие круги всплывали все чаще, нити неслись все быстрее, боль от клубков, в которые они сплетались, становилась невыносимой. Несколько раз Николай наливал в двадцати граммовую крышку от фляги своего Электрика. Он оказался прав, уже во второй раз пошло легче, а на третий Кир оценил вкус, напиток уже не напоминал лаву, он больше был похож на горячий мед. Но не такой густой и сладкий. Ночь прошла спокойно, все часовые были на местах, машины целы. До проклятого оплота осталось всего лишь пятьдесят километров. Могли бы пройти их и накануне, но Скиф решил не рисковать и приказал разбить лагерь еще до наступления сумерек.
Через час после начала движения Бардак миновала стелу с надписью «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЕКАТЕРИНБУРГ». Как оказалось, Данила был единственным человеком, бывавшим на погибшем оплоте. Он перебрался в Ижевск всего за месяц до того, как обитатели его бывшего дома приняли последний и отчаянный бой против неизвестного врага. Конечно, никто не сомневался, что постарались дикие. На них было удобно валить любые необъяснимые вещи. Но у Скифа эти события и данная теория вызывали только скептицизм, особенно после нападения почти двух сотен диких на перегонный завод. Восемь человек смогли сдержать атаку двух сотен и оплот с пятнадцатитысячным населением продержавшийся чуть больше часа. Это не дикие, или дикие, но не такие как те, что напали на завод. Последние пять лет Кир фактически не покидал оплота, во всяком случае, если и выбирался, то самая крайняя точка была в ста километрах. Тогда снарядили большую экспедицию на старую шахту за железной рудой. Почти месяц бойцы простояли в оцеплении, но смогли пригнать оттуда целый состав из двадцати вагонов. Правда, это был последний состав, спустя неделю дикие просто разметали по частям железнодорожные пути, навсегда отрезав возможность пользоваться железнодорожной сетью. Рельсы кончались буквально в десяти километрах от оплота. Но кое-что они смогли собрать, несколько тысяч мужчин неделю таскали покореженный дикими метал. Страшно представить, какие силы превратили толстенные рельсы в завязанные узлом бруски метала. И снова Кир не больно верил, что это сделали дикие. Дикие — страшилка нового мира. Но что, если есть то, чего еще не видели обитатели Ижевского оплота?
