— Не бойся ничего. Чужеземцу незнаком путь вечности. Он — европеец, — в его голосе звучало невыразимое презрение, насмешливое сожаление. — Семь ступеней посвященного чужды ему. Рычагами и винтами хочет он разгадать мировую тайну. Руками пракрти[9] тянется он к Будде и наталкивается на… ничто. Он сын физического мира!..
Индуска взволнованно смотрела перед собой.
— Но если это ему все же удастся… Если ему удастся…
В глазах йога промелькнул огонек.
— Malabar Hill[10] — произнес он угрожающе. — Тогда его ждут коршуны парсов.
Дон Эбро стоял у дверей в неподвижной позе, полной достоинства, — слегка отставив ногу, как в танце.
— Sennor Верндт просит вас через четверть часа в лабораторию. Все уже готово.
— Отлично! — кивнул Нагель.
Его молодая жена задумчиво посмотрела вслед слуге. Ее глаза беспокойно блуждали по комнате, постоянно задерживаясь на лице мужа. Глаза ассистента сияли. Он вытянул руки, точно пробуя свою силу.
— Наконец-то мы добились, что можем произвести первый опыт. Значит, момент, действительно, наступил. Месяцами готовились к нему, мечтали…
— И боялись!
Он удивленно обернулся и только теперь заметил беспокойство Мабель.
— Боялись?! Ты боялась? Но почему же?..
Она виновато улыбнулась.
— Ты еще спрашиваешь, почему? Вы собираетесь исследовать новое вещество, новый элемент, скрывающий в себе, быть может, опасности, которых вы и не подозреваете. Неожиданные взрывы, выделение едких жидкостей и ядовитых газов, невидимые, несущие с собою смерть, излучения… Смерть подстерегает вас в этом несчастном метеоре и тысяче всевозможных видов.
Он погладил ее волнистые волосы.
— Глупенькая! Такие фантазии у дочери ученого! Сотни раз присутствовала ты при подобных опытах, даже сама помогала в лабораториях…
— Но тогда у меня еще не было тебя…
— А когда ты бесстрашно полетела вместе с нами на великолепном «Соколе», навстречу падающему метеору?
— Я была тогда возле тебя. Мне не о чем было беспокоиться…
— И теперь тебе тоже не о чем беспокоиться. О чем? Я уверен, что обломок будет вести себя так же чинно и спокойно, как и всякий камень. Газетная шумиха расстроила тебе нервы. Так много говорят про опасности и всякие козни, что нас станут, пожалуй, осуждать, если все обойдется благополучно.
— Ты очень недурной актер, Вернер!
Он сделал серьезное лицо доцента.
— Но почему же? Если бы в камне, действительно, было что-нибудь такое, так оно давно бы уж проявилось. Метеор упал с неба в раскаленном состоянии, изо всех сил ударился об землю и все же не произошло взрыва. Кули подобрали осколки, взвалили их на повозки и никто не лишился руки или пальца. Тысячи людей в Токио осматривали и ощупывали камень и никто из них не попал в дом для умалишенных. Очевидно, не существует ничего более безвредного, чем этот кусок камня.
