14 февраля в морозной утренней дымке мы начали готовить к вылету 4 D. XXI, когда показались первые лучи солнца, наши самолеты уже были высоко в небе над Койвисто. Финский залив был еще почти целиком покрыт льдом, и нашей задачей было найти чистые фарватеры для судоходства и подходы к русским базам. С высоты 6000 метров мы отлично видели, что повсюду обширные ледяные поля. Справа смутно вырисовывалась береговая линия, на юго-востоке виднелся выступ Карельского перешейка, но впереди – один только сверкающий лед. Случайно я глянул назад и вверх, сказался опыт предыдущих двух лет боев, и я вдруг начал вспоминать события этих лет. За это время весь мир превратился в одно сплошное поле боя. Я провел в воздухе сотни часов, стрелял сам, и стреляли по мне, я видел, как гибли мои товарищи, испытал все прелести стремительного перепада высот и больших перегрузок во время воздушного боя. Постоянное нервное напряжение начало сказываться даже на самой устойчивой психике и притупляло чувства, однако я пока еще не чувствовал перенапряжения. Довоенная жизнь казалась бесконечно далекой, словно существовала только на страницах романов. Мой мир сжался до кабины истребителя, и я больше не мог представить себе иной жизни.
Но зенитки с Лавенсаари внезапно вернули меня к реальности. Я сбросил газ и наклонил нос «фоккера», переведя его в пологое пике, покачивая из стороны в сторону. Однако я ничего не видел, кроме вмерзших в лед кораблей, которые бешено стреляли по мне. Русские самолеты, похожие на маленькие черные крестики, были рассредоточены по аэродрому. Вскоре мы вышли за пределы досягаемости зениток, и я уже готовился садиться в Рёмпётти, как вдруг по радио сообщили, что замечен грузовик, идущий от Шепелевского по льду. Вместе с Хаге Кроном я повернул на северо-запад и где-то вдалеке на бесконечном ледовом поле увидел крошечную точку, неподвижно стоящую на льду. Мы пролетели на малой высоте над грузовиком, чтобы проверить, что же он везет. Я увидел десять бочек, вероятно, с горючим, и около десятка человек. Вокруг не было ни одного вражеского истребителя, но до Сескара грузовику оставалось около 20 километров, поэтому его требовалось уничтожить по-быстрому и удрать, пока не взлетели русские истребители.
Я поймал машину на прицел, и она остановилась, как только я открыл огонь. Люди начали выпрыгивать из кузова и прятаться под машиной. Но это была лишь временная передышка, так как во время нашего третьего захода топливо взорвалось, и все вокруг залил горящий бензин. Мы повернули домой, оставив позади столбы дыма, поднимающиеся в небеса, и нескольких сильно обожженных русских. Грузовик был не так уж важен, но были рады, подложив Иванам свинью прямо под носом их истребителей.
